Михаил Теверовский - Начало и конец

Джереми не хотел будить родителей, но терпеливости ему и раньше не хватало, а уж после бесконечного сидения то в одной тюрьме, то в другой – тем более. Потому он, оставив костыли, вынырнул в коридор, опираясь руками о стены и мягко подтаскивая ещё совсем непослушную левую ногу. Таким образом он добрался до кухни, в которой и нашёл кухонный нож на положенном ему месте – всегда мягкая, спокойная и совсем соглашающаяся мама, тем не менее, категорически не терпела хаоса и беспорядка. Потому, даже после столь позднего ужина, все ножи были тщательно вымыты и распределены по своим местам в держалках на стене у плиты.

Почти беззвучно, в том же медленном темпе, Джереми вернулся в комнату и принялся полосовать рюкзак на мелкие лоскуты. Каждый раз ему казалось, что вот здесь точно будет жучок, но каждый раз он ошибался. Наконец, когда от рюкзака остались лишь рванины и отделённые полоски ткани, Джереми отложил нож на кровать и с кряхтением поднялся. Что ж, раз в рюкзаке нет, значит всё сконцентрировано в выделенном ему столь щедро телефоне. Джереми достал его из кармана и уже хотел разломить на части, чтобы удостовериться в правильности своей теории, как какое-то чувство внутри него заставило обернуться.

– Чёрт возьми! – от неожиданности вылетело с губ Джереми, а сам он, потеряв равновесие, плюхнулся на кровать, прямо в сантиметре от лежавшего ножа. – Ты напугал меня, отец.

– Прости, просто было очень интересно наблюдать за тем, что ты делаешь. Но, что без стука, прости ещё раз. Я просто видел, как ты возвращался в комнату, так что был уверен, что ты проснулся. Хотел предложить тебе съездить со мной в центр города. Может, тебе купить что-то нужно… – спокойным тоном, но продолжая с любопытством разглядывать валяющиеся на полу лоскуты, ответил ему отец.

– Да… Да, я бы съездил.

– Тогда, как будешь готов, говори.

– А тебе не нужно на работу? – спросил, удивившись, Джереми, ведь была среда, всего лишь середина рабочей недели.

– Н-ну… – глаза отца погрустнели. – Уже как год я на пенсии. Конечно, я сам принял решение не выдвигаться на должность мэра, но всё же, признаюсь, иногда жалею…

– А почему решил не выдвигаться? – Джереми был ошарашен, ведь когда-то он был уверен, что лишь могила заставит отца самолично отказаться от столь любимой им должности, да и стоило признать, что в городе его всегда любили, потому необходимый процент голосов был обеспечен на долгие годы вперёд.

– Да так… давай лучше по пути расскажу. История недолгая, но чего будем здесь слёзы лить, а в дороге как раз время будет чем занять. Верно же?

Джереми ничего не оставалось, как согласиться.

Уже через полчаса они стояли у машины. Нужные Джереми магазины открывались с девяти, потому времени ещё было много, но что-то всё же тянуло его как можно скорее увидеть улочки города. Какое-то давно забытое им чувство привязанности к этому месту, быть может, воспоминания о детстве и юношестве, когда не надо было ни о чём волноваться и беспокоиться. Беспечная жизнь. И когда тебя не считает предателем почти вся страна. Неужели необходимо потерять всё, чтобы отыскать радость в ранее кажущихся бессмысленными мелочах?

Погода стояла довольно приятная: тёплые лучи утреннего летнего солнца, висевшего в безоблачном ярко-синем небе, приятно грели лицо и руки, а хоть и слабые, но частые потоки ветра несли с собой мягкую прохладу. Единственным недостатком был местный воздух. Спёртый, тяжёлый: как объяснял Джереми в детстве отец, он был таковым из-за того, что Бритчендбарн находился как будто в яме, окружённой стеной холмов. Хотя сам Джереми склонялся к мысли, что проблема была, скорее, в бесконечных топких болотах, отравляющих воздух своей смердящей влажностью.

Отблёскивая серебристым кузовом, старенький, но пребывающий в отличном состоянии, фордик отца выехал с участка из небольшой пристройки-гаража и, соблюдая все правила дорожного движения, не превышая даже на один километр в час разрешённую знаками скорость, двигался теперь по узкой улочке Бритчендбарна. Джереми, скрывая поднимавшиеся откуда-то из самой глубины чувства, посматривал на домишки совершенно разных форм и расцветок, будто бы каждый житель хотел сделать свой дом и участок индивидуальными и уникальными, как минимум, совершенно непохожим на соседский. Краем глаза Джереми разглядел проплывающий мимо небольшой зелёный сквер, через который часто проходил, возвращаясь из школы домой. Иногда бегом – стараясь скрыться от школьных хулиганов, имевших зуб на Джереми за его невысокий рост, но достаточно развитый не по годам ум, а также неплохую обеспеченность семьи, о которой все, разумеется, знали, хоть Джереми, как и его отец, никогда не кичился этим. Что, быть может, шло ему лишь во вред. Джереми слегка улыбнулся, вспомнив, что как-то раз Рик Гайслер – один из заводил их класса – каким-то образом успел со своим дружком попасть в сквер раньше Джереми, потому уже поджидал ни о чём не подозревавшего мальчика. Со спортивной точки зрения это был лучший забег Джереми, быть может, именно после него он научился долго и быстро бегать. Ещё и довольно ловко преодолевать препятствия, даже в непредназначенных для бега брюках и туфлях. И вдобавок с рюкзаком на плечах.