Энди Дэвидсон - Дочь лодочника [litres]

– Молчи, – сказала она, беря его под прицел.

– Спасибо, что взрастила моего сына, – сказал Билли Коттон.

На какой-то миг у Миранды дрогнула рука.

Она услышала металлический щелчок, увидела, как рука Коттона шевельнулась в темноте и как черный револьвер Кука сверкнул оранжевой вспышкой.

Стрела вонзилась пастору в грудь, войдя по самое оперение чуть ниже красной линии изгиба Искриного байу. Ее шелест качнул пламя фонаря. Пастор выронил пистолет и приник спиной к стене, расставив бледные ноги. Изо рта его хлынула тонкая струйка крови.

Миранда бросила лук и подошла к гробу, в котором лежала Лена. Подергала за крышку, пока не заметила ключ. Повернула его. Мальчик таращился на нее, лежа на трупе матери; глаза его были мокрые от слез. Она коснулась его головы и поцеловала. Залезла в карман своих джинсов, достала ключ от наручников, который нашла у жирного трупа служителя закона. Освободила оба запястья мальчика, и веревка, что его связывала, ослабла. Так что в путах остались только лодыжки.

– Обхвати меня руками, – сказала она, и когда он повиновался, подняла его из гроба и поставила ногами на каменный пол. Он отчаянно вцепился в нее, дрожа всем телом. Миранда обняла его и прошептала на ухо: – Я тебя люблю. Люблю тебя. Люблю.

Когда его дыхание выровнялось и дрожь прошла, она оставила его и подошла к упавшему Коттону, взяла его бритву и с ее помощью перерезала веревку у мальчика на лодыжках.

Малёк вцепился в край второго гроба и уставился на лежащую в нем девочку.

Опустился к ней и нежно поцеловал в щеку.

Ее глаза тотчас открылись.

У стены раздалось бульканье и бессвязная речь.

Коттон сидел, опершись на стену, вокруг стрелы в его груди пенилась кровь.

Малёк поднял одну руку, второй изобразил жест.

Миранда покачала головой.

– Ему и так конец, – сказала она.

Не отпуская руки, он повторил жест. Выжидающе посмотрел на нее.

Вспомнив вырванную страницу из книжки с картинками, где был изображен пастор с перерезанным горлом, она вложила бритву Билли Коттона мальчику в руку. Он взял ее перепончатыми пальцами.

«Я разобралась с самым страшным, – подумала она. – Он спасен. Что будет дальше – пусть сам решает».

Малёк проковылял к умирающему, подволакивая одну ногу, чем странным образом напоминал пастора. Встал над стариком и показал что-то с помощью жестов – Миранда не видела, что именно. В его глазах мерцали отблески света фонаря. Он снова что-то показал.

Глаза Коттона вяло повернулись в сторону мальчика.

Мальчик поднял над головой растопыренную пятерню, большим пальцем прикоснувшись к центру своего лба, – получилось что-то похожее на петушиный гребень. По перепонкам между его пальцами тянулись узоры вен.

«Отец», – показал Малёк.

Он сел на колени и захлопнул бритву, вложил пастору в руку и обернул пальцы старика вокруг рукоятки. Коттон заморгал и издал короткий влажный звук – точно вода, вытекающая в сливное отверстие. И закрыл глаза.

– Миранда? – девичий голос из гроба. Речь ее звучала невнятно. – Ты видишь? – Ее сонный взгляд был направлен на тени в глубине крипты. – Видишь ее?

Миранда не видела ничего, кроме темноты.

Малёк тоже посмотрел, прищурился, разглядывая что-то.

Миранда положила руку девочке на предплечье. Откинула волосы с ее лба.

– Посмотри, – сказала девочка.

Миранда послушалась, и там, в тени, увидела белую как мел женщину, которая когда-то танцевала с лодочником в свете лампы. Лена Коттон смотрела на нее через фату, а Миранда – на нее, и на миг ей показалось, что ее лицо состоит из череды лиц одновременно странных и знакомых, лиц всех женщин, пострадавших от насилия в этом доме, и последним в их ряду было, наверное, лицо самой Миранды. А потом никаких лиц не стало – только тени, корни и камни.

Миранда развела руки и приобняла мальчика и девочку.

Так и окончился этот долгий сезон скорби.

Все отцы были похоронены, все могилы заполнились.

К тому времени, как они добрались до лодки у кромки воды, уже наступила ночь. Девочку Миранда уложила на днище, а Мальку сказала жестами, чтобы посидел с ней.

«А ты куда?» – спросил он ее.

– Последнее дело закончу, – ответила она. – Это недолго.

Она взяла канистру с бензином и отправилась туда, где в траве лежало тело Джона Эйвери. Взяла его на руки и пронесла по дорожке. Поднялась по ступенькам к Праздничной церкви, вошла в открытую металлическую дверь. Внесла Эйвери в церковь, смахнула со стола Библию и молящиеся руки. Положила труп и облила вместе с алтарем. Подняла Библию и положила карлику на грудь. Достала из кармана коробок спичек, который ранее взяла в магазине.