Ребекка Роанхорс - Вампиры не стареют - сказки со свежим привкусом [сборник litres]

– Оценка жертвы погребения заживо будет гораздо более интересна студентам, – заявляет Уилл, продолжая копать.

– Оценка? – Восторг в голосе Максвелла испаряется. – Я не собираюсь позволять кому-то выставлять меня напоказ перед лекционным залом или без конца мелькать в газетах.

– Газеты прознают об этом в любом случае, – говорит Уилл – после шумихи вокруг похорон члена высшего общества скрыть чудесное воскрешение будет довольно сложно.

Голос в трубке категорично произносит:

– Не от тебя.

Лопата Уилла с глухим скрежетом задевает крышку гроба – а вот и приз наконец. Но он колеблется, живот скручивает от спазма. Ответ Максвелла звучит почти как угроза. Проносится порыв ветра. В темноте раздается крик совы.

– Ты, конечно же, понимаешь важность осмотрительности, – добавляет затем Максвелл, тон его голоса снова меняется. Теперь в нем слышатся отчаяние – и обещание. – Ты можешь представить себя выставленным напоказ? Чтобы люди глазели на тебя и тыкали в тебя пальцем? Чтобы в разговорах едва могли скрыть за любезностью горящее в их глазах любопытство?

У Уилла снова всё сжимается внутри – но не от гумора, а от сочувствующего страха.

– Могу.

– Я сделаю так, чтобы твое молчание того стоило, – с жаром отзывается его голос. Но бледные пальцы Максвелла уже пробиваются, словно черви, через трещину в деревянной крышке гроба. – Только вытащи меня отсюда!

Уилл бросает лопату на траву и опускается на колени в яме, чтобы помочь расколоть крышку гроба. Он действует аккуратнее, чем обычно, но Максвелл всё равно в испуге отодвигается от расщепляющихся краев досок – от комьев земли, падающих в щербатую расщелину.

Управляясь с другим ночным товаром, Уилл привык протягивать веревку под плечами трупа и вытаскивать тело через дыру. Но Максвелл может выбраться сам, когда отверстие становится достаточно велико для него. Он с опаской вылезает и стряхивает пыль с лацкана.

– Почему ты так долго возился? – требует ответа парень с гораздо меньшей благодарностью, чем Уилл надеялся, но примерно такой же, какой он ожидал. В тесном пространстве узкой ямы его близость нервирует – или, возможно, всё дело в очевидной разнице между ними. Максвелл, конечно же, выше. И один только его погребальный костюм стоит как целый год в колледже, в то время как заношенный фланелевый костюм Уилла был куплен за доллар в секонд-хенде, да и это было до того, как он извозил его в грязи с головы до ног.

Уилл упирается ладонями в края могилы, выталкивает свое тело вверх и выбирается из нее. Он чувствует себя лучше, глядя на другого парня сверху вниз.

– Я вытащил тебя так быстро, как смог, – говорит он, а живот снова скручивает спазм. – Это изнурительный труд.

Максвелл скривляет губы при слове «труд». В этот же момент на небе снова проглядывает луна, и зубы парня сияют в ее свете, влажные и белые. В этой усмешке есть что-то отталкивающее, в то время как его бледное лицо слишком красиво. Оно словно высечено из мрамора – как у статуй, которыми заставлен церковный двор.

– Надо было привести помощь, – говорит Максвелл.

– Мне показалось, вы предпочитаете осмотрительность, – напоминает ему Уилл. Это лучше, чем уточнять, что помощь стоит денег. – В моем деле она очень важна.

– Не сомневаюсь. – С презрительным взглядом Максвелл выставляет вперед гладкую, без единого мозоля ладонь. – Вытащи меня из этой ямы.

Уилл приподнимает бровь. Но если он откажется вести себя как лакей, Максвелл наверняка запомнит его нахальство, а не вмешательство. Стиснув зубы, Уилл берет парня за руку. И тут же, вздрогнув, одергивает ее.

– Вы холодный, как смерть!

Лицо Максвелла на мгновение ожесточается.

– Ничего удивительного. Я же пролежал в этом ящике несколько часов.

Парень снова нетерпеливо протягивает руку, но Уилл колеблется. Он вытащил достаточно трупов, чтобы прикосновение склизкой плоти показалось ему слишком знакомым. Так что на этот раз, взяв Максвелла за руку, он не пытается вытянуть его из могилы. Вместо этого он прижимает два пальца к бело-голубому запястью.

– Это еще что такое? – восклицает Максвелл, пытаясь отстраниться, но руки Уилла сильны благодаря постоянному копанию. Он щупает и давит, ищет, но не находит. – Что ты делаешь?

– Проверяю ваш пульс.

Максвелл одергивает руку, но уже слишком поздно. Оценка Уилла, может, и весьма поверхностна, но диагноз вполне выстраивается – бледная кожа, яркие зубы, явное отсутствие пульса. Недавний наплыв погребений заживо – но нет. Эти тела всё же были мертвы.