Ребекка Роанхорс - Вампиры не стареют - сказки со свежим привкусом [сборник litres]

А кто из этих избранных – вы? Вампир или охотник?

Эта ночь ветреная, темная и холодная. Ветер так громко шелестит листьями, что Уилл едва не пропускает тихий звон колокольчика.

Такой неуместный звук для кладбища – по крайней мере, для поздней ночи. В ярком свете дня церковные колокола звонили в полдень или созывали прихожан на молитву… или сообщали о прибытии нового постояльца на кладбище. Но этот звук не похож на глубокий мелодичный перезвон медных колоколов. Он тихий, будто слегка капризный. Звук, которым подзывают слуг, – такой, что в прошлой жизни заставил бы Уилла вскочить.

Но теперь всё это уже позади.

Так что вместо этого он останавливается, нарочно замерев в глубокой тени под деревьями, окаймляющими одну сторону кладбища. Это непросто. Хотя его тело неподвижно, он не может остановить свое сердце. Чем дольше он ждет, тем выше риск быть пойманным – пойманным и уличенным в преступлении, с лопатой, тачкой и мозолями на руках. Это особенно опасно сегодня, когда похороны еще только прошли – родственники могли поставить охрану, чтобы защитить могилу от похитителей трупов – таких, как он. Но лучше уж получить встречное обвинение от разгневанного горожанина – или даже быть побитым горюющим родственником, – чем отозваться на колокольчик.

Тинь-а-линь-динь, тинь-а-линь, тинь-а-линь . Запах свежевскопанной земли так силен, что в горле у него будто застрял ком грязи, а холод кладбищенского ветра дотягивается до его тела ледяными пальцами сквозь заношенные заплаты на куртке. Но когда он слышит звон колокольчика, какая-то его часть будто возвращается в большой дом на Вишневой улице. Шелест листьев так похож на шуршание его старых юбок, когда он бежит, а в звучании ветра он почти слышит высокий голос миссис Эстер, зовущей его по имени – по его старому имени. Имени, на которое он больше никогда не отзовется.

Сердце Уилла бешено колотится не только из-за страха быть обнаруженным.

Он кривит губы, скрипит зубами. Закидывает лопату себе на плечо. Наконец колокольчик перестает звонить. Когда звук стихает, голос миссис Эстер тоже исчезает, и к Уиллу возвращается способность дышать.

Ветер срывает клочья пелены с серпа луны, заливающей кладбище серебром и заставляющей тени потускнеть. В ее свете сразу становится виден источник звука. Маленький медный колокольчик сверкает, словно крошечный маяк, венчающий деревянную подпорку, что возведена над свежим могильным холмом. К колокольчику привязана веревка, перекинутая через натяжной ролик и исчезающая в трубе, ведущей к гробу внизу.

Устройство выглядит странно, но Уилл узнает его. Это одно из приспособлений-новинок – «усовершенствованный погребальный модуль», предназначенный для того, чтобы привлечь внимание живых в случае, если несчастный обитатель гроба по ошибке был похоронен заживо. Уилл раньше видел их только нарисованными на меловых досках в университете, где он продает свой полуночный груз, чтобы получить возможность постоять в задней части амфитеатра во время препарирований. Последние несколько месяцев весь медицинский колледж был охвачен разговорами о погребенных заживо после серии трагедий в Пенсильвании.

В первом случае, о котором стало известно, пострадавшей была молодая девушка, подхватившая какой-то новый вид чахотки – она впала в летаргический сон и становилась все бледнее и бледнее, пока ее лихорадочный румянец не стал напоминать кровь на снегу. Когда сошел и он, а ее тело стало холодным, родители девушки похоронили ее в семейной усыпальнице. Их горе еще не утихло, когда ее младший брат впал в такое же состояние. Недели спустя, когда они открыли усыпальницу, чтобы положить его рядом с сестрой, она вылетела оттуда в диком гневе, с красными глазами и морщась от солнца.

Ее спасение называли чудом, но довольно быстро стало очевидно, что погребение заживо повредило ее разум. По крайней мере, семья могла позволить себе поместить ее в приют в Киркбрайде в Филадельфии, куда все богачи отправляли своих безумцев. И, конечно же, ее брат был избавлен от этой участи. Но ходили слухи, что для него без последствий тоже не обошлось – то ли из-за болезни, то ли из-за погребения его сестры. Он очнулся от забытья, но даже недели спустя страдал от потери аппетита и постоянной бессонницы – по крайней мере, так говорит его лечащий доктор, который дважды в месяц читает лекции в колледже.