Наньпай Саншу - Свиток 1. Дворец семи звезд вана Лу [ЛП]

— Односельчане, такое количество воды не затушит лесной пожар. Не тратьте силы понапрасну, лучше приготовьте все к приходу войск!

Люди посмотрели на меня как на придурка, а один пожилой человек сказал:

— Парень, эта вода для питья. Работая близко к огню, надо постоянно утолять жажду. Но мы не заливаем огонь, а прорубаем противопожарную просеку. Огонь не сможет пересечь ее и сам потухнет. Если ничего не понимаешь, то не мешайся под ногами, — он посмотрел на ночные горшки у нас в руках и покачал головой.

От их взглядов щеки у меня горели, это же надо так опозориться, после такого я больше необдуманных мнений не высказывал, просто торопливо наклонил голову, спрятав лицо.Вслед за основной частью народа мы пошли в лес, по всей дороге деревья были вырублены, поэтому идти можно было очень быстро. Где-то спустя час мы почувствовали, что температура явно повышается. Все небо впереди было затянуто черным дымом.

Жители деревни повязывали на лица смоченные повязки. Я взглянул на Толстяка: у него с собой подходящих тряпок не было. Он подумал, вытащил шелковую книгу, намочил ее, повязал на лицо и пошел помогать деревенским рыть противопожарный ров.

В горах лесные пожары распространяются очень быстро и чрезвычайно опасны. При большом пожаре нужна авиация, только тогда его можно контролировать, и когда говорят «контролировать» — это значит просто дать ему самому выгореть, залить его, как городской пожар, невозможно. Дерево вырастает в лесу за двадцать лет, но в лесном огне сгорает дотла за десять минут, это чудовищно разрушительная сила. К тому же пожар часто распространяется на огромные территории и попросту непредсказуем. Можно потушить огонь в одном месте, но тут же полыхать начинает там, где совсем не ожидаешь. А если уж окажешься в эпицентре, то остается лишь ждать смерти.

Я вспомнил американский фильм, это была история о том, как группа пожарных напрасно звала на помощь после того как их окружил огонь, и как они все-таки выжили. С нами такая ситуация не произойдет — район, охваченный пожаром, еще не очень большой, а противопожарный ров копают очень быстро.

Мы пробыли там до двух часов дня, когда в небе вдруг появился вертолет лесной службы, и вскоре в лесу, сменив нас, сосредоточились военные. Я очень переживал, что могут быть погибшие, но к счастью, когда людей в итоге пересчитали, оказалось, что несколько человек всего-навсего получили легкие травмы.

Когда мы вернулись в деревню, то просто валились с ног. Я был так голоден, что, попросив ребенка принести мне пару лепешек с кунжутом, даже не заметил, как съел их. Мне казалось, что я никогда не ел ничего вкуснее, и чуть не заплакал от счастья. Секретарь парткома нахваливала нас, говоря, что жители городов редко имеют такой высокий уровень сознательности.

Я стоял и думал — не расхваливай нас, не надо, от этого мне неловко и чувствую я себя по-настоящему виноватым. Если бы ты знал, что я — поджигатель, ты бы меня собственными руками придушил.

Медсестра сменила повязки Паньцзы и промыла его раны. Дышал он уже явно легче, но все еще не очнулся. Врач сказал, чтобы я не переживал — опасности для жизни сейчас нет, он подождет немного, может, будут еще раненные, и тогда отвезет их всех вместе с Паньцзы в городскую больницу. Когда я услышал это, мне стало немного легче.

Мы с третьим дядей вернулись в гостевой домик и приняли хорошую ванну. Только когда я разделся, я понял, что сверху донизу на мне почти не было живого места — или синяки, или ссадины. Пока я пытался спасти себе жизнь, я этого не чувствовал, а сейчас они напомнили о себе, и из ванной я вышел еле передвигая ноги.

Я вернулся в кровать и мгновенно уснул. Уснул так крепко, что проспал до полудня следующего дня, а когда проснулся, увидел, что Толстяк и дядя лежат на своих кроватях и громоподобно храпят.

Я спустился позавтракать и поинтересовался у официантки, как дела в деревне. Оказалось, пожар уже потушен, а по масштабам его можно было считать небольшим. Войска уже отозвали. Я почувствовал облегчение и спросил про Паньцзы: его уже отправили в больницу Цяньфошань в Цзинане. Нам больше незачем было оставаться в деревне, и я пошел готовиться к отъезду.

Все это время говорили мы мало, а несколько дней спустя вернулись в Цзинань. Мы с третьим дядей сначала сходили в больницу, чтобы нормально оформить туда Паньцзы на лечение. Он был вне опасности, но по-прежнему находился в коме. Мы решили остаться в городе на несколько дней. Как только мы покинули горы Толстяк торопливо распрощался с нами, оставив номер телефона для связи. Шелковый свиток он отдал дяде, чтобы тот занялся его продажей.