Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

– Спасибо, чувак.

Это было максимальное проявление доброты, которое люди могли ожидать от Трея.

Бесконечные километры плоской заснеженной дороги, вид которой занимал почти все лобовое стекло, усыпляли меня. Серость зимнего Северного Висконсина по дороге к горе Фартингтон была похожа на визуальную колыбельную. Я откинулась назад, чтобы дать глазам несколько минут отдохнуть, и погрузилась в неглубокий прерывистый сон. Примерно в три часа, когда Генри решил, что мы были на достаточно безопасном расстоянии от Академии Северного Резерва, мы остановились в ресторане быстрого питания. Я оставила парней заказывать еду у окошка и взяла пластиковый стаканчик, который мне дал парень за автоматом с содовой.

В этот странный час в ресторане было тихо – пожилой мужчина в кепке с логотипом команды «Брюерс» сидел один за столиком, его челюсть плавно двигалась в ритмичном движении, когда он жевал, устремив взгляд вверх на телевизор, установленный под потолком. Тихий звук, доносящийся из телевизора, означал, что шло вечернее шоу, а не новости, что было небольшим благословением.

Мы с Генри сели за угловой стол и улыбнулись друг другу, на мгновение радуясь победе над Северным Резервом. Трей поплелся к нашему столу, неся поднос с едой. Он сел рядом со мной и потянулся к моей левой руке под столом, подтвердив то, что я уже и так знала, – для него было важно найти способ оставаться вместе со мной после того, что случилось в Мичигане. Я не хотела больше расставаться с ним – даже только до июля, когда ему должно исполниться восемнадцать и он будет освобожден. Я всем сердцем надеялась, что он не скрывал от меня информацию о заклинании, которое наложила его мать.

– Как далеко мы от цели? – спросил Трей после того, как надкусил большую часть бургера.

Генри открыл программу с картой и показал нам синюю линию от Висконсина до Мичигана – путь, который мы должны были проделать до горы Фартингтон.

– Видите красную точку? Это мы. Нас ждет еще восемь часов езды.

Восемь часов езды. В этот момент одиннадцатиклассники, вероятно, были уже собраны в спортзале для прощальной лекции директора Ниландера о том, как вести себя, как леди и джентльмены, и с честью представлять старшую школу Уиллоу во время поездки. Я могла представить себе Мэтта Галаниса, парня Миши, пародирующего директора Ниландера – как его голова покачивается из стороны в сторону и он говорит, как робот, – развлекая Кевина Павельчика и Оливера Бураса. Конечно, сопровождающей в поездке будет мать Джейсона Аркадиана: она всем нравилась, потому что водила «Мустанг» и ее волосы были окрашены в стиле омбре, как у кинозвезд. Хейли Уэст и Эбби Йоханссен, вероятно, сидели на трибунах с вечерними сумочками Coach у ног, закатывали глаза и шептались о том, какие глупые и раздражающие все остальные.

Когда мне пришло в голову, что мать Трейси Хартфорд раньше всегда была сопровождающей на экскурсиях, я поняла, что почти не думала о Трейси Хартфорд с тех пор, как покинула Уиллоу, чтобы вернуться в исправительную школу Шеридан для девочек. Черил сказала, что ее выписали из больницы, но, если предположение Дженни было правдой, Трейси была почти в такой же опасности, что и Миша, – порядок, в котором Вайолет предсказывала смерти, определял порядок, в котором умирали ее жертвы.

– Генри, ты что-нибудь слышал о Трейси Хартфорд? – спросила я.

Глаза Генри опустились, и он нервно постучал большими пальцами по чашке с содовой.

– Ага. Боже, с чего начать? – его тон огорчил меня еще до того, как он продолжил:

– Она снова в больнице, и, судя по тому, что Миша слышала от своего парня, она в коме. Врачи уже сказали ее родителям, что на данный момент они должны подготовиться к тому, что у нее может быть повреждение головного мозга. Если, конечно, она вообще выйдет из комы. Полагаю, ее освободили слишком рано, не так ли?

– Какова вероятность, что они могут отключить ее от системы жизнеобеспечения? – спросил Трей между тем, как проглотил кусок бургера и сделал большой глоток содовой. Его мысли точно совпадали с моими, будто он читал их, как сценарий в моей голове.

Генри взглянул на меня с виноватым видом и сказал:

– Я не знаю.

– Боже. – воскликнула я, кажется, слишком громко. Старик в кепке «Брюерс» посмотрел на нас через плечо. Мне было интересно, оставила ли Трейси, когда ее выписывали, при себе мягкую игрушку, которую я ей подарила в больнице, или она спрятала ее в углу своей спальни, что было слишком далеко от нее, чтобы служить своей цели. У меня перехватило дыхание от страха, когда я подумала о бедной Трейси и о Мише, прятавшейся в квартире Кирстен, не подозревая, что мы двигались по пути к разрушению проклятья. Миша должна была знать, чем бы она ни занималась, чтобы отвлечься, что ее положение становилось серьезнее с каждым часом.