Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

На самом деле я, вероятно, была в смертельной опасности, просто сидя одна в пикапе. Каждый раз, когда дул ветер, крохотные снежинки падали на лобовое стекло. Если на пикап упадет дерево, оно раздавит машину вместе со мной.

Я выехала из парка и на медленной скорости сдвинулась вперед еще на пару метров. Прошло почти сорок мучительных минут, как Генри ушел. Не было смысла оставлять двигатель включенным, разве что для обогрева машины – а это означало расход бензина, – поэтому я выключила его. Мне пришло в голову спросить у маятника, что происходит и все ли в порядке у Генри с Треем, когда издалека я услышала сирену.

Она могла означать только одно: что-то в школе пошло не так. Мое сердце бешено заколотилось, когда я пыталась понять, стоило ли мне ехать или лучше подождать.

– Черт, – рычала я. – Черт, черт, черт.

Затем внезапно я заметила колыхание деревьев на восточной части дороги. Я увидела, как из-за темных деревьев показались две белых футболки. Генри и Трей вышли на дорогу, потирая голые руки и трясясь от холода. Они посмотрели по сторонам, прежде чем пересечь две пустые полосы дороги и подойти к машине. Я была так счастлива видеть их обоих, что поставила машину на паркинг и выскочила с водительского места.

Не прошло и месяца с тех пор, когда я последний раз видела Трея, но у меня было ощущение, что уже минули годы. Когда мы прощались в Уиллоу, все было ужасно запутанно из-за вечеринки Вайолет, и никто из нас не был готов к расставанию; в декабре это походило больше на трогательное воссоединение, которого мы оба ждали и которого у нас никогда не было. Трей осторожно пробежал по льду и обнял меня, прижав свои губы к моим прежде, чем я успела сказать хоть слово.

– О, это абсолютно нормально – просто целоваться передо мной. Просто притворитесь, что меня здесь вообще нет, – услышала я бормотание Генри, когда Трей приложил свои морозные руки к моему лицу и продолжил целовать меня так, как будто я была кислородом, который был необходим ему для жизни.

Однако голос Генри послужил неприятным напоминанием о заклинании, которое я нашла в дневнике миссис Эмори. Сама мысль о том, что у меня до сих пор была причина сомневаться в мотивации Трея, оказалась достаточной, чтобы испортить момент.

Я медленно осознала, что сирены до сих пор выли где-то вдалеке.

– Нам нужно ехать, – напомнил нам Генри, так что мы сели в пикап и включили двигатель, направляясь в Мичиган, чтобы любой ценой завершить то, что начала Вайолет.

Генри с успехом проник в кампус, проскользнув под забором, направился прямо в столовую и зашел внутрь с опущенными плечами и хмурым взглядом, взял поднос и занял место в очереди, будто он был законным учеником Академии Северного Резерва. Надзиратель на службе бросил на Генри недоброжелательный взгляд, когда тот вошел с мороза в ботинках, покрытых снегом, но был слишком занят, глядя в свой телефон, чтобы спросить, почему тот пришел на обед на двадцать минут позже одноклассников.

– И тогда я увидел этого парня за столом, он ел макароны с сыром, а когда я сел напротив него, он даже не посмотрел на меня, – засмеялся Генри, бросив взгляд на Трея. – Мне пришлось пнуть его под столом, чтобы привлечь внимание.

Я мягко толкнула локтем Трея в ребра, чтобы пожурить, и увидела подобие улыбки на его губах. Я была уверена, что Генри Ричмонд, скорее всего, был последним человеком, которого он ожидал – или надеялся – увидеть напротив себя в столовой Академии Северного Резерва.

– Я не совсем понимал, что происходило, – признался Трей. – Я старался не смотреть людям в глаза, понимаешь? Поэтому не узнал его. На мгновение я подумал, что это был новичок, который искал товарища или что-то в этом роде. Все, что я знал, это то, что план был отменен, так как в моем почтовом ящике была записка о том, что мой запрос об отгуле был перенесен на сегодня, так как у моей тети были проблемы с машиной.

– Должен сказать, бро, – с воодушевлением объявил Генри, – не знаю, как ты вынес пищу в той дыре. Уж лучше есть туалетную бумагу и мел.

Я чувствовала, как Трей боролся с искушением, чтобы быть доброжелательным с Генри, и я была рада, что стена между ними наконец стала разрушаться. Генри, казалось, понимал, как ужасно было бы сохранять враждебность, когда-то существовавшую между ними, – независимо от того, было ли это связано с моими отношениями с Треем или с тем, что Трей вел машину, в которой погибла Оливия. Мы остановились в дисконтном розничном магазине, чтобы купить Трею зимнюю куртку на деньги с карты миссис Ричмонд, и тот грубо сказал Генри: