Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

Я уже знала по опыту дежурств в прачечной в ноябре, что в конце смены мы складываем сумки с чистым бельем в тележки, которые служебный персонал отвозит наверх, чтобы разнести по комнатам. Все восемнадцать дежурных должны будут выстроиться в две шеренги, и, когда Робинсон нас пересчитает, мы пойдем шеренгой по лестнице в комнаты, готовиться к ужину. Там я без особого энтузиазма поздороваюсь со своей соседкой по комнате, Алесией, по этическим соображениям, возьму свой пуховик, и мы вдвоем будем стоять по стойке смирно в коридоре, одетые для выхода на улицу, пока надзирательница Карлитос, сотрудница, проживающая на территории кампуса и ответственная по будням за наш этаж до девяти часов вечера, подаст сигнал свистком. Все девушки со второго этажа Гурона последуют за Карлитос из общежития через морозный внутренний двор в столовую. После ужасной пищи, состоящей из чили и риса или сэндвича с куриной котлетой, мы направимся обратно через двор и разойдемся по своим комнатам для выполнения домашнего задания, а в десять выключат свет.

Если бы я смогла сбежать до того, как потребуется вернуться в комнату из прачечной, у меня был бы какой-никакой шанс незаметно отделиться ночью от толпы.

У меня не было возможности отделиться от общего строя, переходя из двора в столовую. Любая девушка, заметившая меня, настучит. Хотя в Шеридане царил дух товарищества, мои одноклассницы явно не распространяли его на меня.

Хуже всего будет, если я не свяжусь с друзьями в эту ночь – а у меня не было возможности это сделать, – чтобы сообщить, что не смогу покинуть кампус. Они будут слоняться туда-сюда по шоссе, не имея понятия, что происходит. Весь наш план на вечер строился вокруг препятствия связаться друг с другом. Генри не мог позвонить мне в школу. Он мог только оставлять сообщения в кабинете директора, что не было идеальным вариантом. Представившись миссис Эмори, я позвонила в школу Трея по предоплаченной телефонной карточке, которую Генри положил на мой комиссионный фонд, чтобы я могла ею воспользоваться, и запросила двухдневный отпуск, начинающийся со среды, двадцать второго числа. Конечно, по телефону у меня спросили код, и, к счастью, слово «бирюзовый» сработало. Меня трясло все время, пока я разговаривала с администратором, стараясь убедительно звучать как мать среднего возраста.

Что меня больше всего беспокоило во влажной и перегретой прачечной, так это то, что для меня и Трея побег из наших кампусов в любом случае обернется необратимыми проблемами. Казалось маловероятным, что мы без труда доберемся до Мичигана, но если нам не удастся снять проклятье и на этот раз, другого шанса уже не представится. Без личного телефона, электронной почты или же другого средства связи с Генри я не знала, какие меры предосторожности он принял, чтобы защитить Мишу, и была ли она все еще жива. Вернувшись в Шеридан, я регулярно спрашивала маятник о ее здоровье и безопасности, но его ответы не были такими обнадеживающими, каким стал бы реальный разговор с Мишей. Я не видела ее с того момента, как она подвезла нас после вечеринки Вайолет, а это было двадцать два дня назад. Следующее новолуние должно было наступить через два дня.

Автобус до Мичигана отправлялся от старшей школы Уиллоу на следующее утро.

Я тщательно расправила рукава футболки, которую складывала, и задумалась. На лестнице мне нужно было выскользнуть из шеренги или же придумать другой способ пораньше выскользнуть из прачечной. Здание общежития было таким старым и запутанным, что я понятия не имела, были ли в подвале возле прачечной какие-либо двери, через которые можно выбраться наружу. Но я собиралась рискнуть, даже если это означало пробежать половину кампуса в двадцатиградусный холод без зимней куртки.

Напротив меня складывала белье Винни, девушка из Кеноши, которая физически угрожала своей последней приемной матери. Начать с ней (или с любой другой соученицей) перепалку было крайней мерой, но, если удастся заставить надзирателя Робинсон отправить меня в кабинет директора пораньше, появилась бы отличная возможность сбежать из кампуса перед перекличкой на втором этаже.

Я не отрывала взгляда от Винни, пока она не посмотрела на меня, а затем достала из кармана комбинезона бальзам для губ «Блистекс». Это было единственной роскошью из дома, которую мне разрешили взять с собой в Шеридан, так как, когда мама привезла меня 1 января, мои губы потрескались и кровоточили – вероятно, от долгого пребывания на холоде, когда мы шли по территории Симмонсов той ночью. Зная, что привлекла внимание Винни, я наносила бальзам медленно и провокационно.