Филип Дик - Целитель Галактики [litres]

«Знаю, что прав, – мысленно воскликнул Джо. – Такое уже случалось прежде, случилось и теперь».

– Но я всё же подниму Хельдскаллу, – с нарочитой уверенностью произнёс Глиммунг, обращаясь одновременно к себе самому и ко всем своим подопечным. – Мы её поднимем. Непременно поднимем её все вместе.

Воспользовавшись их помощью, он вновь взялся за Храм. И тянул, а временами даже рвал его вверх… Громада тем не менее успешно сопротивлялась, и оторвать её от грунта никак не удавалось.

«Может статься, что здание это меня прикончит, – подумал Глиммунг. – Может, именно об этом и шла в Книге речь. Храм по-прежнему ни на йоту не поднялся, и мне, наверное, следует уже оставить его в покое».

Глиммунг однако предпринимал всё новые и новые попытки, но все они оказывались абсолютно безуспешными.

«Он никогда не поднимется. Все усилия тщетны».

– Храм обязательно будет поднят, – заверил его вдруг Джо Фернрайт. – Но прежде вам, разумеется, следует основательно залечить раны, нанесённые вам Тёмным Глиммунгом.

– Что? – спросил удивлённый Глиммунг.

К голосу Джо присоединились голоса остальных поглощённых:

– Полностью восстановите свои силы и лишь потом беритесь за Храм.

«Мне нужно набраться сил, – осенило Глиммунга. – Необходимо подождать. Почему мои подопечные знают об этом, а я нет?» Он прислушивался, но голоса молчали.

– Пусть будет так, – решил он. – Поднимусь на поверхность, выпущу всех, а затем залижу свои раны. Потом предприму новую попытку, но прежде вновь всех поглощу. Всех до единого, и вы тогда, как и сейчас, станете частью меня.

– Согласны, – возликовали голоса. – Но теперь отпусти же нас на волю, докажи, что тебе это под силу.

– Хорошо, я вас отпущу.

Глиммунг, медленно всплыв со дна, распластался на поверхности.

Прохладный ночной ветер остудил его кожу, и он увидел мерцание далёких звёзд.

Он, не торопясь, приблизился к дикому побережью, где в ночи вдоль кромки воды бродили птицы, и выгрузил всю ораву говорящих, скрипящих, шуршащих – всех, кого недавно вмещало его огромное тело, а затем, немного отплыв, снова нырнул – туда, где отныне был в совершенной безопасности и где, никем не потревоженным, мог бы остаться навсегда.

«Спасибо тебе, Джо Фернрайт», – подумал Глиммунг, но ответной реплики не последовало, поскольку все прежде поглощённые им, включая и Джо Фернрайта, выбрались уже наружу.

Тогда Глиммунг произнёс те же самые слова вслух, но Джо безмолвствовал, и Глиммунг почувствовал себя вдруг весьма одиноким.

Хорошо, когда кто-то обитает внутри тебя. Сейчас там пусто, но, несомненно, придёт время, и он вновь услышит там тёплый рокот голосов.

Осмотрев свои раны, Глиммунг устроился поудобнее в водной толще аккурат между поверхностью и дном и принялся терпеливо ждать той поры, когда его организм сам собой излечится.

Дрожа на ночном ветру и скользя ногами по липкой грязи, Джо Фернрайт взбирался на крутой берег. Вдруг до него донёсся голос Глиммунга:

– Спасибо тебе, Джо Фернрайт.

Джо прислушался, но из темноты не раздалось больше ни звука.

«Если бы он и дальше силился раз за разом поднять Храм, то, несомненно, вскоре прикончил бы и себя, и всех нас вместе с собой, – подумал Джо. – Слава богу, он всё же вовремя внял моему совету».

– Он едва не погубил всех нас, – обратился Джо разом ко всем своим спутникам, расположившимся вдоль кромки берега, хотя, конечно же, его слова в первую очередь были обращены к Мали Йоджез, которая, согреваясь, прильнула к нему. – Едва не погубил, – повторил Джо чуть слышно и закрыл глаза.

«Так или иначе, здравый смысл всё же восторжествовал, и Глиммунг отпустил нас, и теперь нам следует поскорее выйти к какому-нибудь дому или дороге».

– Ты остаёшься на Планете Пахаря? – спросила его Мали. – Если думаешь остаться, то возьми в толк, что вскоре он снова тебя поглотит, как поглотит и всех тех, до кого доберётся.

– Я остаюсь, – уверенно заявил Джо.

– Но почему?

– Хочу убедиться, что Книга ошиблась.

– Но ведь уже очевидно, что она ошиблась.

– Хочу в этом окончательно убедиться.

«А пока, – подумал он, – Календы всё ещё могут оказаться правы, поскольку нам неведомо, что же случится завтра. Не исключено, что я всё же убью Глиммунга. Если уж не напрямую, то, быть может, каким-нибудь косвенным образом».

Однако он уже точно знал, что Глиммунга не убьёт. Что сделано, то сделано. Календы посрамлены, и их власть навеки пала!