Линдси Карри - Царап-царап [litres с оптимизированной обложкой]

– Я и не верила. – Я шмыгнула носом. – До вечера субботы.

Кэсли подняла брови.

– Значит, Сэм говорил правду. Насчёт экскурсии твоего папы.

Она не злорадствовала и не осуждала. В её голосе слышалось разочарование. Мне стало стыдно, что я её обманула.

– Да, – призналась я. – Папин водитель заболел, и мне пришлось помогать ему. – Я решила больше ничего не говорить. Я и так сказала слишком много.

Кэсли долго молчала. Когда она наконец заговорила, её лицо было грустным.

– Помнишь, как в прошлом году я боялась рассказать тебе, что мои родители разводятся?

– Да, – прошептала я. День, когда Кэсли разрыдалась и рассказала мне, что её родители ссорились уже много месяцев, стал одним из самых тяжёлых дней в моей жизни. Она была напугана, и я могла только молча обнимать её. Как бы мне этого ни хотелось, у меня не было волшебной палочки, чтобы заставить её боль исчезнуть. Потом мы свернулись калачиком в моей комнате, пока Кэсли не уснула от усталости, и её лицо было мокрым от слёз. Я не смогла решить её проблемы, но я была рядом. Я всегда была рядом.

– Это было так ужасно, и тогда мне казалось, что если я кому-нибудь расскажу, даже тебе, то признаю, что это на самом деле происходит. А я не хотела этого признавать. Я хотела, чтобы всё оставалось как раньше. – Кэсли глубоко вздохнула и сжала мою руку. – Я боялась. Бояться – не стыдно. Но в конце концов надо позволить кому-то помочь тебе. Я ведь по-прежнему твоя подруга, да?

Вот это да! В прошлом году я сказала Кэсли то же самое. Когда она наконец призналась, почему у неё всё время такое мрачное настроение. Меня удивило, что она хотела скрыть свои проблемы от меня, ведь я была её лучшей подругой. Кажется, теперь я её понимала.

– Клэр? – повторила Кэсли.

Я посмотрела на потолок, раздумывая, как бы получше ей всё объяснить. К потрескавшейся штукатурке прилипли куски мокрой туалетной бумаги. Я глубоко вздохнула и попыталась прогнать все мысли. О колышущихся занавесках, надписи на стене в ванной, треснувшей семейной фотографии и воде в ящике. Я разберусь с этим призраком раз и навсегда. Но сначала мне надо позаботиться о себе. И о своей лучшей подруге.

– Ты права. – Я сделала глубокий вдох. – Мне нужна помощь. Мне страшно, Кэс. Действительно страшно. Всё это время я считала папины истории о призраках глупыми фальшивками. И знаешь что? Это не так! Я действительно была на этой экскурсии, и это был самый худший день в моей жизни, потому что призрак последовал за мной. Это был маленький мальчик.

Кэсли встретилась со мной взглядом.

– Так это про него ты сказала «он был здесь»?

Я кивнула и указала на кабинку, где были ботинки мальчика.

– Да. Он был вон в той кабинке. Я увидела его ботинки, а потом его отражение в зеркале. Ему что-то нужно, и я думаю, он не успокоится, пока не получит это.

Кэсли открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом снова закрыла его. Когда она наконец решилась, то произнесла в точности то, что сказала бы я до того, как все эти необъяснимые вещи начали происходить со мной.

– Не знаю, Клэр. Всё это кажется…

– Невероятным? – закончила я. Кэсли кивнула. – Знаю. Я понимаю, как это звучит. Но ты должна мне поверить. Призрак проник в мою комнату. Он сломал рамку на одной из фотографий, написал на стене в ванной и наполнил мой ящик водой!

Внезапно, как по сигналу, открылись все краны в туалете. Вода полилась с такой силой, что стала брызгать за края раковины, и на полу появились лужи. Кэсли закричала. Её крик эхом раздался в стенах и болезненно пронзил уши. Я подбежала к ближайшему крану и принялась яростно закручивать его, но ничего не получалось. Вода продолжала хлестать, и мои туфли намокли.

В кабинке спустили воду. Потом в другой. Свет замигал, угрожая совсем погаснуть. Кэсли прижалась к стене и зажала уши руками. Её лицо застыло от страха, а губы дрожали. От ужаса на лице своей лучшей подруги во мне что-то вспыхнуло. Что-то сильное и новое. Гнев.

– Прекрати! – заорала я. Я даже не знала, к кому обращаться, я лишь знала, что всему виной призрак мальчика, и я не могла позволить ему пугать мою лучшую подругу так же, как он пугал меня. – Прекрати немедленно!

Краны закрылись. В туалете снова стало тихо, и тишину нарушали лишь последние капли воды. Кэсли медленно отвела руки от ушей и широко раскрытыми глазами посмотрела на меня.

– Призрак, – прошептала я.

Мои ноги снова дрожали, и по спине побежала мурашки. Отвратительно, что это происходило каждый раз, как будто всё выходило из-под контроля и становилось непредсказуемым.