Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

Проснулась она резко, как от толчка. Она сидела на дереве.

Алисссссссс .

Алис огляделась по сторонам, всматриваясь в темноту. Ей казались совершенно естественными легкий ветерок, окружающее пустое пространство, отсутствие постели.

Алисссссссс .

Дельвин. Она помнила этот скребущий голос, как будто что-то царапалось внутри головы.

Алисссссссс. Приди-ииииииии.

Она отпустила ветку и соскользнула вниз. Оказавшись на земле, она всмотрелась в стылую темноту. На горе было намного холоднее.

И тут Алис увидела его. Светлые волосы блестели в лунном свете, мелькая в зарослях, будто Дельвин играл с ней.

– Что тебе нужно? – спросил она.

Он поплыл, быстро лавируя между деревьями, потом снова выглянул из-за ствола.

– Хватит прятаться, Дельвин. Я знаю, что ты такое.

– А может быть, и я знаю, что ты такое. – Он засмеялся, как ребенок, который играет на школьном дворе. Но только смех его был пронзительным и жутким.

И вот он выступил из темноты, уже без всяких уверток или игривости, и его лицо – о нет, оно отнюдь не было детским.

Как Алис могла считать его ребенком? Или ей отчаянно хотелось снова найти своего Дельвина, того мальчугана, в руку которого она вцепилась тогда, падая с Ограды? С которым они сидели сердце к сердцу? Но сейчас она видела не Дельвина. Представшее перед ней существо было совершенно на него не похоже. Прозрачная кожа на скулах натянулась, а прежде зеленые глаза стали черными. Такими черными, что напоминали две дыры в голове, в которые можно провалиться.

И как только Алис заглянула в эти дыры, в сердце словно вонзился крючок. Потом за него потянули. Она схватилась за горло. Э, нет.

– Нет, Дельвин. Со мной тебе это не удастся. Я не такая, как те бедные души, которые ты сожрал.

Тянуть перестало. У Дельвина не было над ней власти, и Алис знала почему. Его выдало лицо – или ей просто удалось разглядеть его настоящий облик. Возможно, именно эта способность видеть суть вещей за привычными чертами так отличает ее от других. Способность видеть, что красота может быть безобразной. И что не всегда добро и зло оказываются там, где ожидаешь, или там, где тебе велели их искать. Теперь Алис видела, что этот Дельвин – не ее прежний друг, что убежал, оплакивая братьев. Тот мальчик давно умер. А этот Дельвин – нечто совсем другое, и Алис смогла увидеть его таким, каков он есть. Увидеть, что под покровами, там, где должно биться горячее сердце, остался лишь пепел.

Лицо Дельвина как-то смялось, искорежилось, и он рванулся к ней. Алис чуть не отступила, но тут же овладела собой и не сдвинулась с места. И он остановился. Коснулся своего лица, как будто мог себя видеть. Видеть, как в ее глазах отразилась его чудовищная сущность. Посмотрел на руку, такую же костлявую, как и лицо. И поплыл прочь, все дальше и дальше, пока не исчез в дебрях горного леса, и Алис потеряла его из виду.

На следующее утро Алис с уверенностью поняла, что встретится со Зверем еще до заката. Она ощущала его присутствие, как будто он был где-то неподалеку и сопровождал ее. Она всматривалась в лес по обе стороны от тропы и впереди себя, но он не показывался. Стояла мертвая тишина. Поесть Алис не смогла и ослабела от истощения. Мертвое лицо Дельвина всю ночь стояло у нее перед глазами, терзая ее, и она так и не смогла заснуть. По дороге она откусила кусочек яблока, и желудок немедленно взбунтовался. Она выплюнула кусочек и бросила яблоко в кусты, где оно и упало – у самых костистых лап Зверя.

– Иди. Время пришло.

Он прыгнул вперед и исчез в лесной поросли. Алис метнулась за ним в чащу, думая только об одном: ей не угнаться за существом с крыльями. А потом она увидела, как Зверь приземлился далеко впереди, и бросилась к нему.

Так они и продвигались вперед. Уже давно легкие Алис сжигали холод и переутомление, она сбилась со счета, сколько раз падала. Кожа под тканью штанов была расцарапана в кровь. Миновал полдень, близился вечер, и небо из золотистого стало розовым. Крутой подъем становился все более трудным, и вот наконец Алис, подняв взгляд, увидела над собой Зверя. Он стоял на выступе скалы высоко у нее над головой, а из-за его спины заходящее солнце струило последние лучи, и Алис пришлось сильно сощуриться.

Девушка проворно полезла наверх, к нему. Когда она почти добралась до вершины, Зверь сложился пополам и завис над ней, схватил ее за руку длинной когтистой лапой, поднял и, перенеся по воздуху, поставил на плоскую скалу, после чего отпустил ее руку. Алис подняла взгляд. Вот он, Зверь. Огромный и мохнатый, крылатый и клыкастый, он выглядел устрашающе, но казался добрым. Алис хотелось спросить его, каков он на самом деле, но она понимала, что не получит ответа. С тем же успехом она могла спрашивать у ветра, хорош он или плох. Как и ветер, Зверь не был ни злым, ни добрым. Было время, когда Алис стремилась оставаться хорошей. Теперь же она желала только одного: быть как Зверь. Ни тем и ни другим. И все-таки она боялась, что зла в ней больше, чем добра.