Влада Молнева - Ангелы плачут в июне [litres]

– Тогда выметайся, – спокойно распорядился Войнич и скрылся в одной из трех комнат.

Рассудив, что более радушного приглашения не дождаться, я вошла.

Девица наблюдала за мной со смесью любопытства и высокомерия.

– Почему он назвал тебя ведьмой?

– Его это заводит. А тебя он как называл – милашкой?

Блондинка обиженно надулась и пожаловалась:

– Никак! От него комплиментов не дождешься – хам, правда, со вкусом раньше был порядок, а теперь… – Она еще раз окинула меня красноречивым взглядом и, презрительно фыркнув, пошла вслед за Аланом.

Вскоре я услышала ее резкий обвиняющий голос:

– Лицемер! Меня выставляешь за дверь, а сам привел свою потаскуху!

– Заткнись и приготовь поесть, – прежним тоном велел мужчина.

– Кто она?!

– Я ведь не спрашиваю, кто он.

Тон девушки резко поменялся, в голосе послышались жалобные плаксивые нотки:

– Милый, прости! Сама не знаю, что на меня нашло! Тебя постоянно нет, внимание мне не уделяешь, и я сделала глупость. Давай забудем, мы ведь вместе почти четыре месяца!

Она прикрыла дверь. Голоса стали не слышны. Я сняла верхнюю одежду и прошла в соседнюю комнату. Видимо, здесь собирался спать Алан. На этом золотисто-сером диване.

Я присела в одно из кресел такого же цвета и осмотрелась: боковая стена полностью зеркальная, паркетный пол, занавеси с ламбрекенами, огромный домашний кинотеатр на стене, книжный шкаф, журнальный столик у окна, пара картин и нигде никаких фотографий. Дорого, красиво, безлико. Такую обстановку я бы назвала маскировочной, она ничего не говорит о своем хозяине, возможно, потому, что он здесь не живет, а лишь проводит какое-то время.

Я достала из кармана пакетик с волосами Аллы. Не терпелось погрузиться в ее прошлое и выяснить нюансы исчезновения Ларисы, но эти двое могут помешать. Нельзя, чтобы меня прерывали. Придется дождаться конца разборок бывших любовников. Благо долго ждать не пришлось. Мимо пробежала зареванная девица, бросила на меня испепеляющий взгляд и скрылась за бесшумно открывшимся проходом в зеркальной стене, оказавшимся дверью в ванную. Звук льющейся воды слегка приглушил ее всхлипывания.

Я отправилась на поиски Алана. Он был на кухне. Неуклюже доставал из кастрюльки разварившиеся сосиски и, чертыхаясь, дул на обожженные пальцы.

Я невольно улыбнулась, похоже, ему не часто приходилось готовить самому. Разобравшись с сосисками, парень схватил кухонной варежкой выкипающую посудину с макаронами, слил воду, но и здесь, судя по витиеватым и не слишком цензурным выражениям, не обошлось без ожогов.

– Что, больно? Сам виноват, нечего возвращаться из командировки без предупреждения. Или ты анекдотов не слышал?

– Заткнись!

– Позвонил бы заранее – и пир горой был бы обеспечен, и постель освободилась бы вовремя.

– Еще одно слово, и останешься без ужина, – пригрозил Алан, раскладывая нехитрые деликатесы по тарелкам.

Только почувствовав ароматный запах дорогих полуфабрикатов, я поняла, насколько проголодалась.

– Все, молчу. Один вопрос: где можно стать Аллой?

Он небрежно пододвинул мне тарелку и сел напротив.

– Давай чуть позже. Я умираю с голоду.

– Я тоже. Может, пригласим твою неверную подружку, как ее, кстати, зовут?

– Дина. Она не голодна, ей уже подавали ужин в постель. – Алан насмешливо кивнул в сторону большого серебряного подноса, сервированного фруктами, легкими закусками и полупустой бутылкой шампанского.

– А ты не слишком расстроен, – заметила я.

Он пожал плечами и ничего не ответил.

– В отличие от нее. Девушка очень переживает.

– Еще бы! Ей ведь теперь самой на красивую жизнь зарабатывать придется.

– То есть ты всех своих девушек содержишь?

Он бросил на меня недовольный взгляд и продолжил молчаливо поедать макароны, сдобренные острым кетчупом.

– Получается, ты подружек не заводишь, а нанимаешь?

– Не лезь в мою жизнь!

– Знаешь, я тебя в свою тоже не приглашала. И вообще, что ты называешь жизнью? Скучную административную работу вместо карьеры чемпиона? Отношения по найму, основанные на принципе «ты – мне, я – тебе»? Ах да, чуть не забыла о поисках дочери сумасшедшего маньяка. Кстати, убери последнее, и совсем тошно будет, разве не так?

– Не так! – Войнич с грохотом отодвинул тарелку в сторону. – Хочешь поговорить о жизни? Отлично, давай поговорим… о твоей. Она, конечно, сплошной праздник. Побег длиной в шестнадцать лет и навязчивая идея об искуплении через помощь людям, которые приходят к тебе, умоляя о помощи, а уходя, плюют через левое плечо. Так, на всякий случай – русская народная защита от нечистой силы.