Уильям Ходжсон: Карнакки – охотник за привидениями (сборник) [litres]

Усиленное пыхтение за дверью засвидетельствовало о приложенных физических усилиях, дверь причудливым образом завизжала и застонала, однако добрая сталь с берегов Тайна выдержала, и дверь осталась закрытой.

Наконец, они сдались.

– Надо взять те штуковины, которыми крутят кабестаны, – произнес голос того из них, который отдавал приказы. – Я бы воспользовался второй емкостью с Mark X , однако если ящик находится внутри этой рубки, мы можем причинить ему существенные повреждения. И потом, нам еще нужно потопить этот чертов корабль, когда мы оставим его!

Я уже перезарядил «кольты» и на цыпочках направился к тому месту, где сидели оба помощника.

– Мистер Элти, – обратился я к первому помощнику, – я собираюсь выйти на палубу и, если удастся, еще чуток пострелять. А вы приглядывайте за той дверью, которая по правому борту, и, когда они явятся с рукоятками кабестанов, вмажьте им по ногам. Я приперчу их из-за большого вентилятора, а затем прибегу сюда… Мистер Трасс, пойдите и откройте для меня левую дверь. Станьте возле нее с оружием в руках, чтобы немедленно впустить меня, когда подам знак. Только не растеряйтесь и не выпалите в меня по ошибке. Действуйте!

Первый помощник перешел в то место, откуда простреливалось открытое пространство у двери, a мистер Трасс, второй помощник, подошел к левой двери и выпустил меня через нее.

В воздухе уже сгущалась первая вечерняя серая дымка, что меня вполне устраивало; пригнувшись пониже, я пробрался вдоль комингса рубки к вентилятору, располагавшемуся в двух крытых брезентом проволочных коленах, и здесь присел на корточки, в полной безопасности на тот момент, сжимая рукояти пистолетов. Я слышал, как германцы переговариваются по ту сторону рубки; наконец, один из них крикнул пошедшим к кабестану, чтобы они поторопились.

– Иду! – услышал я чей-то голос, и тут впереди меня прозвучал выстрел. Сперва я решил, что это отстреливается первый помощник через брешь в правой двери, но потом раздался еще один выстрел, и на главной колодезной палубе послышались крики. После этого вразнобой прозвучала дюжина, а может и больше выстрелов.

«Какая чертовщина там творится?» – только и успел подумать я, сообразив в тот самый момент, что немцы, находившиеся за штурманской рубкой, бросились вперед по бридждеку, чтобы посмотреть, что происходит. После этого опять поднялась пальба, и я решил, что пора и мне отличиться чем-то полезным, тем более что в задней части колодезной палубы появились четыре пассажира, поспешавших вперед, заметно и отчетливо хромая. Боюсь, что улыбка моя вышла несколько ехидной, однако я постарался, чтобы они меня не заметили, ибо в руках у всех этих ребят были «маузеры», и я прекрасно понимал, что у них имеются ко мне некоторые претензии. Четверка эта явно собиралась принять участие в новом эпизоде событий.

Я не стал восхищать их видом на собственную персону. Снова опустившись на четвереньки, я быстро перебрался вдоль стенки рубки, укрывшись, наконец, за выступом палубы мостика, спрятавшего меня от этой компании «хромцов», которая продвигалась по задней части главной палубы. Тут я распрямился, на цыпочках подбежал к краю и посмотрел на переднюю часть колодезной палубы.

Там оказался Келлер, боцман! Нетрудно было понять, что человек с такой фамилией не может уклониться от драки. Находясь внутри собственной небольшой стальной полупалубы, он стрелял через один из иллюминаторов из старого флотского револьвера, который, должно быть, хранил в своем сундучке. Револьвер грохотал, словно четырехдюймовая пушка, и было понятно, что боцман явно наслаждается ситуацией; являя, впрочем, больше храбрости, чем мозгов, ибо враги могли вот-вот вломиться к нему внутрь, если бы я не появился на месте. Впрочем, сценка была достаточно любопытной: трое германцев, лежа на главной палубе, укрывались за большим кабестаном. У каждого в руках было по рукоятке от барабана, и я понял, что боцман выкатил свою артиллерию, как раз когда они похватали рукояти, стоявшие в стойке возле кабестана.

Люди, прятавшиеся за кабестаном, не пытались отстреливаться; они только смотрели из-за барабана вперед, в конец полупалубы, словно чего-то ожидая. И в следующее мгновение я понял, чего именно они ждут. Все германцы, оставившие штурманскую рубку, сгрудились с левой стороны полупалубы, вне досягаемости оружия боцмана, a еще два пассажира с опаской огибали ее переднюю оконечность, стараясь прижиматься к надстройке, так чтобы боцман не заметил их. Когда они окажутся рядом, один из них вырвет из руки Келлера выставленный револьвер, a второй выстрелит через открытый иллюминатор – и прощай, боцман, глупый и непослушный олух!