Вольфганг Хольбайн - Дамона Кинг

- Рискнем, - сказал Майкл.

Бен медлил. На его лице явно было написано сомнение.

- У меня нехорошее предчувствие, - еле слышно сказал он. - Дамона все же остается Дамоной, хотя и в другом теле.

- Я знаю, - подавленно сказал Майкл. - Но это наш последний шанс. Если мы будем ждать до завтрашнего утра, то может быть уже поздно. И не только для нас. Я бы пошел сам, если бы имел хоть малейший шанс, ты понимаешь.

- Мы могли бы попытаться оборвать якорную цепь, - поспешно сказа Бен, - Яхту подхватило бы течением и прибило где-нибудь к берегу.

Вместо ответа Майкл показал молча на клокотавшие обрывки тумана вокруг яхты.

Бен немного помолчал, удрученно повернулся и исчез в каюте. Несколькими мгновениями позже он вернулся с шипевшим и бившимся у него в руках комком шерсти.

- Я не понимаю этого, - пробормотал Майкл. - Она сейчас другая, чем раньше. Ей, кажется, с трудом удается справляться со зверем.

Бен подошел к поручням, поднял царапающееся животное и подождал, пока Майкл снова включит лампу. Кошка почувствовала близость воды и стала царапаться и брыкаться, как сумасшедшая. Ее острые, как бритва, когти полоснули по руке Бена и оставили на ней глубокие, кровоточащие раны.

Мюррей громко вскрикнул и разжал руку. Кошка заорала и со звонким плеском упала в воду.

Река забурлила.

Пенившиеся серые волны ударили в яхту, возник маленький водоворот и исчез. Майкл и Бен, полные непередаваемого ужаса, наблюдали, как серая протоматерия пробудилась к жизни. Огромный, напоминающий многопальцевую уродливую руку, схватил кошку и окутал ее серым плащом. Зверек отчаянно бил лапами, но его движения, казалось, только еще больше усиливали агрессивность протоматерии.

Со всех сторон на нее рванулись скользкие щупальца, как гибкие тонкие ветви обметались вокруг тела кошки и опутали ее лапы. Она превратилась в бесформенный комок.

Затем все это бесшумно исчезло в глубине.

Сначала она не чувствовала ничего, кроме страха и смертельной неодолимой паники, которая как удушливая волна, накрыла сознание кошки. Она больше не получала воздуха, а скользкие щупальца окутали ее лапы так, что она больше не могла двигаться.

Она тонула.

Что-то происходило с ее телом, пока она медленно опускалась на грунт русла реки. Она чувствовала, как сначала шерсть, потом кожа, мясо и наконец кости и внутренние органы растворились, соединения клеток и группы молекул распадались и разламывались.

Но она не чувствовала никакой боли.

И она мыслила…

Это длилось долго, пока ей казалось, что она еще жива. Ее тело неумолимо рушилось, но душа продолжала существовать.

Ее сознание двигалось через черный беспросветный космос, но она чувствовала, что она не одна. Что-то было здесь еще, совсем рядом с ней, что-то большое, мягкое и пульсировавшее.

Она внезапно подумала о том странном чувстве, которое было у нее внизу в обломках корабля. И там у нее было чувство, что она соприкоснулась с большим, бесконечно враждебным духом.

Сейчас она ощущала то же, но бесконечно сильнее. Дамона чувствовала как чужое сознание протягивает к ее душе хищные, осторожные, ощупывающие зондирующие щупальца.

Потом она поняла, что это был Теракис или то существо, что завладело его телом, создало с помощью своей протоматерии жизнь, которая была неопределенным сознанием, дух, что еще не совсем перешагнул границу сознательного мышления, но который живет, существует и который в состоянии реагировать на внешние воздействия так, как это делает зачаточное сознание растений.

И так, как растворилось ее тело в смертоносной протоматерии, растворилось бы и ее сознание в этом огромном, мыслящем болоте.

Дамона стала отчаянно защищаться, она поняв, какая судьба ей уготована.

Этот гигантский, огромный дух не был таким пустым, как это казалось. Очень далеко она чувствовала присутствие другой души, тихие, бесконечно мучительные стоны и крики, видение чистилища, звуки, поднимавшиеся, казалось, из глубин ада. Это была душа другой жертвы - Сэгиттера, но не только ее. Возможно, души трех других людей, которые были пойманы в адские сети этого жуткого существа.

Она боролась. Уже не впервые ей приходилось выдерживать дуэль на чисто духовной основе, но в этот раз все было иначе. Не было противника, не было враждебного духа, что должен был ее победить или убить, а только эта жуткая пустота, в которой ее сознание могло потеряться, как горсть пыли в мировом пространстве. Центр этого чуждого духа, находился, казалось где-то рядом с ней, как большое, невидимо бьющееся сердце, но ей не удавалось локализовать его точное местоположение, потому что там, где она находилось, не было ни верха, ни низа, не существовало никаких направлений и расстояний.