Чем гуще были тени, тем громче становилась тишина. Не было ни намёка на ветер. Лишь только высоко над кронами вереска маячил ленивый поток прерывистого воздуха. Из тьмы доносился стрекот козодоев. Коростель где-то в зарослях завёл свою монотонную шарманку. Звук его тихого, но резкого голоса только подчёркивал царившую вокруг неподвижность. Множество мошек, парящих над осокой, заставляло тёплый, знойный воздух дрожать. Послышался всплеск, как будто проплыла рыба. И опять тишина. Потом тихие, непрерывные всплески, будто что-то двигалось под водой. Тихий, шелестящий шорох в толще воды.
Глум Эчанна, который лежал в тени папоротника, медленно поднял голову и посмотрел сквозь заросли, внимательно прислушиваясь. Если Кетрин и была где-то рядом, он её не видел.
Он украдкой двинулся к берегу. Когда он встал в полный рост снова, он был полностью окутан зелёными ветвями. Он специально сплёл их за три часа до этого. Он грёб левой рукой, медленно плывя вперёд, пытаясь сохранять равновесие. В правой руке он держал оставшуюся часть сплетённых веток рябины. В зубах он сжимал какой-то предмет — длинный и тонкий, с чёрной рукоятью, другой поблёскивал в тусклом солнечном свете, словно чешуя мёртвой рыбы.
Он двигался очень осторожно, медленно подплывая к середине озера, и со стороны казалось, что это ещё один комок зелёных водорослей. Несомненно, он был полон уверенности, что его никто не увидит.
Зелёные ветви приближались к берегу. Со стороны всё ещё казалось, что это оборванные штормом ветви, что прибило к берегу течением. Они погрузли в вязком иле и остановились. И странная, протяжная мелодия раздалась из-за зелёных ветвей.
Он расслабился. Две связки зелёных ветвей больше не двигались. Пока, наконец, они медленно не начали двигаться дальше. Пловцу было очень плохо видно, не спрятался ли кто-то позади него. Углубившись вглубь берега ещё немного, он сбросил маскировку.
Это выглядело так, словно большое животное вынырнуло из воды. Был всплеск, и что-то тёмное рвануло из омута. Что-то блеснуло в полумраке. Потом, началась какая-то возня. Неожиданно, зелёные ветви начали разлетаться в стороны, теряя листья. Кто-то жадно глотал ртом воздух. И снова, и снова что-то блестело. В третьем порыве тишину пронзил ужасающий крик. Это, отчётливое и ужасное трижды прокатилось по кресловине. Затем, после слабого всплеска вновь наступила тишина. Одна связка зелёных веток медленно плыла вверх по течению. Другая медленно двигалась к тому месту, откуда некогда приплыла вся связка.
Глум Эчанна неподдельно восхищался своим успехом. Он убил своего брата Шеймуса. Он всегда ненавидел его, потому, что он был лучше него во всём. А в последнее время лишним поводом для ненависти стало то, что он встал между ним и его Кетрин МакКартур, ибо он стал её возлюбленным. Теперь все они мертвы, все, кроме него, кроме Эчанна. Теперь есть только один Эчанна. Скоро настанет день, когда он вернётся в Геллоуэй, и на правой руке его будет сорока, сидящая на рябине, а на левой — ворон на ели. Они бы всё равно получили своё, даже если бы точно знали, что он жив! Он снова станет тем, прежним Эчанна. И пусть все, кто встанет у него на пути пожалеют об этом. Что же касается Кетрин — может, он заберёт её с собой, а может, и нет. Он улыбнулся.
Эти мысли навязчивой одурью роились в его голове, в то время как он медленно плыл обратно к противоположному берегу под покровом зелёных ветвей, и когда он снова освободился от них, вновь вернулся в свою лёжку в зарослях папоротника. Именно в этот момент появился третий действующий персонаж. Готовый к тому, что Кетрин может появиться в любой момент, Глум был озадачен тем, что на месте плотной тени от папоротника чья-то рука коснулась его плеча, и голос прошептал:
— Шеймус! Шеймус!
В следующий момент она была в его объятиях. Он чувствовал, как сильно билось её сердце.
— Что это было, Шеймус? Что это был за ужасный вопль?
Вместо ответа он приблизился к её губам и поцеловал её, снова и снова. Девушка отпрянула в сторону. Внутреннее предчувствие велело ей это сделать.
— Что случилось, Шеймус? Почему ты молчишь?
Он снова поцеловал её.
— Отрада сердца моего, это я, я, я люблю тебя, я люблю тебя больше всего на свете, это я, Глум Эчанна!
С криком она ударила его по лицу. Он подался назад, и она вырвалась из его объятий.
— Ты трус!
— Кетрин, я…
— Только попробуй подойти ко мне ещё раз. Если попытаешься, я прикончу тебя на месте!
Читать дальше