Наталья Якобсон - Изувеченный [litres с оптимизированной обложкой]

Лучше сконцентрировать внимание на чем-то безобидном. В музее было полно роскошных и изящных предметов. Подзорных труб, музыкальных инструментов, накидок и шляпок, украшенных перьями самых разных птиц. В одном из залов даже целиком поместилась золоченая гондола. Бархатная занавесь фельце была приподнята, и на сиденье можно было разглядеть две сброшенные маски дьявола и дьяволицы. Они были очень красивыми, обрамленными пурпурными перьями. Даже они не пугали так, как маски морских существ. Вместо гондольера на носу стояло чучело того же морского божества в темной накидке и с веслом в форме водяной змеи. Виверн – так назвал его кто-то у входа. Клер внимательно присмотрелась к нему и, казалось, увидела в нем нечто смутно знакомое.

На корме валялись листы со словами старинной баркаролы, а рядом с ними какие-то пергаменты, похожие на заклинания или договор с дьяволом.

Если б не обилие старинных экспонатов, Клер назвала бы роскошное здание галереей ужасов. Анфилада залов в нем напоминала дворцовую. Золоченые створки дверей все были распахнуты, и она могла бы бродить здесь часами. Но стоило скользнуть взглядом по какому-то предмету, например, по изысканному бра в форме сирены на стене, и тут же бросалась в глаза какая-нибудь зловещая деталь вроде черепов морских тварей в лунках для свечей. Песочные часы поддерживались морскими коньками со злобно сверкающими глазками, виды Венеции на стенах были омрачены русалками, озлобленно глядящими на днища гондол, проплывающих у них над головой. Какие-то русалки вцеплялись снизу в судна, выдергивая из них целые доски, другие наблюдали за людьми из каналов. Такой Венецию никто себе не представлял. Даже Клер. При всем ее богатом воображении она не смогла бы разнообразить привычные марины такими жуткими деталями. Совместить озлобленный мир мифических тварей и город с каналами, отстроенный людьми. Духи стихии будто гневались на него. Или на тех, кто здесь жил.

Клер тряхнула головой, рассыпая золотые локоны по плечам. Ну и ну! Чего только не придумают в мире. Хотя говорят, что любой вымысел в качестве необходимой основы должен иметь под собой немного правды. Где же здесь правда? Клер уставилась на одну из картин и не сразу заметила, как бархатная резинка выпала у нее из волос, скатилась на паркет.

Клер наклонилась, чтобы поднять ее, и только сейчас заметила какое-то низкорослое существо, которое наблюдало за ней. Карлик это был или ребенок? Такой темный, будто сгусток мрака. Все равно Клер попыталась улыбнуться ему, однако маленький шпион так быстро скользнул за витрину, будто его и не было. Но Клер слышала, как крохотные ножки топали по начищенному паркету. Странное существо! Странные мокрые следы на полу! Клер только в недоумении покачала головой. Почти невесомые сережки-гвоздики, которые она обычно носила в ушах, начали причинять мочкам такую сильную боль, что Клер даже подумала снять их.

Единственная проблема состояла в том, что она догадаться не могла, где здесь дамская комната. Никаких указателей на стенах не было. Спросить у кого-то из молчаливых кураторов, где здесь туалет, она не решалась. Но ей нужно было зеркало, чтобы снять серьги, и немного воды, чтобы промыть ноющие проколы в ушах. Зеркало в простенке одного из залов обнаружилось. Оно расположилось в нише, подобной тронной, со ступеньками, извивающимися в форме раковины. Золоченая рама тоже была сделана в форме выпуклой ракушки. Клер хотелось притронуться к ней, чтобы проверить, не из настоящего ли она золота, но было страшно, что даже при легком касании может сработать сигнализация. Крохотные сирены, медузы и морские коньки сплетались в причудливый узор рамы наравне с устрицами, улитками и левиафаном. Занятно! Клер заглянула в зеркальную глубину, и ей показалось, что она погружается в воду. Нет, не смотри, завопил рассудок, но Клер уже не могла удержаться. Ей казалось, что она тонет в зеркале, и это было почему-то даже приятно.

Только вдруг умиротворенное ощущение пропало. В глубине зеркала на миг возник кто-то, кого она видела и раньше. Кто-то настолько жуткий, что Клер вздрогнула и чуть не упала, отшатнувшись от зеркала. Монстр, а не человек. Но одет он был по-человечески. Только тень черной треуголки частично скрывала безобразный лик. Клер даже не сразу поняла, что именно в нем показалось ей настолько отталкивающим. Лишь позже она сообразила. Шрамы! Множество глубоких, гноящихся порезов. Его лицо было сплошным клубком шрамов, на котором даже не осталось уже кожи. Один сплошной порез. Клер поморщилась от неприятия чего-то подобного.