Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Сэр Веронал распорядился, чтобы путь от Рыночной площади был усеян рассыпанными по тротуарам лепестками роз. Задание было поручено ученикам четвертого класса за вознаграждение в одну гинею каждому. Директору школы запретили вмешиваться в данный вопрос, и никто не объяснил, почему выбор пал именно на этот класс. По настоянию сэра Веронала из списка исключили двух учеников, и оба оказались деревенскими: то были Гвен Ферди и Нед Гули.

Когда часовая стрелка на Думс Токсин миновала цифру шесть, приглашенные начали стекаться в северном направлении, а Сноркел распорядился, чтобы мелкие служащие городского совета с факелами сопровождали гостей. Из окрестных окон выглядывали лица всех возрастов — таким образом оставшиеся без приглашения жители пытались принять хоть какое-то участие в этом выдающемся событии ротервирдской истории. Не желая (в большинстве случаев) показаться надменными, приглашенные махали в ответ, будто гости сельской свадьбы местным зевакам.

Во главе процессии шел мэр в бледно-голубой рубашке и серебристом галстуке под викторианским сюртуком. Шествовавшая рядом с ним жена, казалось, облачилась в некое блестящее черное облако, усеянное кристаллами.

Гости приостановились у главных ворот, которые, ко всеобщему недоумению, продолжали оставаться закрытыми. Некоторые надеялись, что ворота будут украшать гирлянды разноцветных воздушных шаров; другие рассчитывали на встречу с оркестром; но полное отсутствие каких-либо украшений и сверлящие взгляды камер наблюдения оказались неожиданностью абсолютно для всех.

Ворота распахнулись точно в половине седьмого, и взглядам открылся манящий проход сквозь арку к тщательно подстриженным лужайкам и фигурным кустам, которые купались в льющемся неизвестно откуда искусственном свете.

Поток гостей застопорился в районе арки, поскольку первые посетители замедляли шаг, пытаясь оценить всю грандиозность поместья, а вместе с тем и качество реставрационных работ. Кирпич отливал нежным, но насыщенным абрикосово-розовым цветом. Новая кладка была безупречным образом встроена в старинную. В окнах сверкали витражные узоры. Массивную дубовую дверь окаймляли шляпки тяжелых черных гвоздей.

Ничто не говорило о том, что перед ними возвышались ожившие развалины. Шпалеры из грушевых деревьев тянулись вдоль стен, подобно канделябрам, и всем своим видом указывали на многовековую заботу. Вдоль гравийных дорожек вычурными узорами вились клумбы лекарственных трав. В беседках и арочных переходах стояли статуи тонкой работы, принадлежавшие той же эпохе, что и сам дом, и часто отличавшиеся подчеркнутой гротескностью.

От себя Сликстоун добавил лишь небольшие штрихи: в фигурных изгородях виднелись горностаи в капюшонах с наполовину человеческими лицами, над главным дымоходом развевался один-единственный флаг, и в каждом углу крыши было установлено по флюгеру. Несмотря на то что работами занимался чужак, гротескные детали отделки имели пугающе ротервирдский привкус, вынес свое экспертное решение Финч. Он перепроверил все тайные записи, начиная с самой первой, которая датировалась 1572 годом, но не обнаружил ни единого следа Сликстоуна.

Парадные двери поместья оставались закрытыми и не выказывали никаких зримых признаков гостеприимства. Рядом в маленькой палатке некий человек принимал у гостей пальто, шали, головные уборы и пригласительные. На пути ко входу стояли обогреватели в виде драконьих морд, выдыхающих огонь.

Орелия намеренно припозднилась, надеясь избежать столкновения с тетей; ей, как и всем, хотелось присмотреться к хозяину и его жилищу, прежде чем он снова поднимет вопрос о происхождении камней, а она была уверена в том, что он непременно так и поступит. Кто-то похлопал ее по плечу, и Орелия обернулась.

— Орелия? — Среди столь светского общества Солт выглядел натуральным бродягой. — Пошпионь для меня немного, — прошептал он с отчаянным взглядом, который ей не понравился.

Она мысленно поздравила себя с тем, что не сообщила ему о продаже камней.

— Просто смотри по сторонам, — повторил он и испарился в боковом проходе.

Интерес Солта к Сликстоуну показался ей чем-то новеньким. Орелии стало интересно, чем он был вызван.

Но мысли быстро вернулись к празднеству. Еще дома Орелия видела, как первые гости движутся мимо ее окна, однако ни один из них не вызвал в ней ни малейших романтических переживаний. Небольшое приключение могло бы ее утешить. Она решила выполнить просьбу Солта, но скорее в собственных интересах, чем в его.