Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Царила полная тишина. Старик двинулся сначала вправо, затем влево.

— Сюда, и ни звука.

Сэр Веронал теперь с таким рвением мчался по боковым улицам и проулкам, что мальчик с трудом за ним поспевал, и так до тех пор, пока они не попали на один из самых темных участков Голден Мин. Вывески магазинов раскачивались на ветру. Сэр Веронал остановился.

— Дай фонарь.

Они уставились сквозь стекло на скопление предметов причудливых форм.

— Фонарь.

Полоска света, точно поисковый прожектор, прошлась по витрине из стороны в сторону. В свете фонаря то появлялись, то исчезали чучела животных, зулусский щит, табуреты, стулья и резные трости.

Сэр Веронал ткнул во что-то пальцем.

— Вон там! — завопил он.

— Это же обычные камни, — сказал мальчик, почувствовав скуку.

— Только посмотри на цвета! Я их уже видел. Я их определенно знаю.

Сэр Веронал говорил с таким запалом, что мальчик тоже оживился. Должно быть, камешки редкие и весьма ценные, если так подействовали на него.

— Сейчас разобью окно.

— Погоди, погоди… — Сэр Веронал хлестнул мальчишку тыльной стороной ладони по щеке. — Ты должен ждать указаний, а не придумывать собственные.

И в первый раз в жизни мальчик смолчал на обиду.

— Какой номер у этого магазина?

Мальчик сбегал в одну сторону, затем в другую, и нашел:

— Двадцать два, Голден Мин. «Безделушки и мелочи».

— Мелочи… — протянул сэр Веронал. — Может, и мелочи, может быть. А теперь… марш домой.

Для вида между спальнями актрисы и сэра Веронала имелась общая дверь, однако сам он никогда этой дверью не пользовался, впрочем, и она не испытывала большого соблазна. Может быть, деньги и власть порой добавляют их обладателям сексуальной привлекательности, но не в тех случаях, когда их окутывает столь леденящий холод. Отсутствие привязанности со стороны актрисы тревожило сэра Веронала, но не потому, что он желал ее благосклонности, а оттого, что к ней в доверие могли втереться другие и таким образом вызвать ее на откровенность.

В качестве леди Сликстоун она посещала деловые обеды, приемы и торжества по случаю заключения договоров. Она беседовала с его гостями об искусстве, на общие политические темы, о всевозможных мелочах, но никогда не пыталась выспрашивать ни о чем существенном. Она всегда следила за тем, чтобы выглядеть согласно отведенной роли — роли жены посла. Конечно, работа скучная и ограниченная, но какая-никакая работа.

И только в этом странном городке с резными мезонинами, башнями и бесшумным уличным движением актриса заметила в сэре Веронале перемену — у него появилась свежая энергия, но вместе с ней и острое чувство неудовлетворенности и, что особенно бросилось ей в глаза, какое-то подростковое отсутствие веры в себя. Она пришла к выводу, что, несмотря на щедрые инвестиции, сэр Веронал еще не до конца понял, зачем сюда приехал.

К первым морозам перед домом закончили высаживать сад. Весной останется лишь добавить к нему легкие штрихи. Она наблюдала за тем, как ее мнимые муж и сын идут к дому через лужайку, огни в ее спальне были погашены, и она выглядывала из-за шторы. По походке сэра Веронала актриса догадалась, что произошло нечто особенное.

Она ощутила опасный, но вместе с тем воодушевляющий импульс: ей захотелось выяснить, что случилось. Переодевшись в темноте, актриса открыла окно и скользнула вниз по сточной трубе. У нее имелся ключ от задней калитки, а камеры наблюдения еще не успели подключить. Две пары следов, будто начертанные зеленым карандашом на блестящей белой бумаге, привели ее к Голден Мин и магазину «Безделушки и мелочи». Ее охватило радостное волнение, эйфория импровизации вне сценария.

Она вернулась, почти ничего не узнав, но оставаясь заинтригованной. Что-то в этом магазинчике эксцентричной ерунды привлекло внимание сэра Веронала. Она решила держать нос по ветру и уши востро. Возможно, Ротервирд в состоянии изменить ее роль? Если характер сэра Веронала наливался жизнью под влиянием города, то почему то же самое не могло произойти и с ней?

На следующую ночь снова пошел снег, а Облонг ужинал с Фангином. Несмотря на то что их представили по именам, Облонг продолжал называть того Фангином, и наоборот: таковы были порядки Ротервирда. Фангин настоял на том, чтобы его жену звали Бомбер; то ли из-за ее выдающихся форм, то ли из-за привычки высказываться без обиняков — Облонг решил не спрашивать, не желая показаться бестактным. Ее кожа была белой, точно мука, а волосы угольно-черными. Чтобы подчеркнуть контраст, она красила губы ярко-красной помадой. Благодаря большим ярким глазам и простому, хоть и воинственному характеру она сразу же вызывала теплые чувства, даже несмотря на устрашающий эффект палитры своего макияжа. Бомбер обладала даром выводить людей на чистую воду.