Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Из клетки выскользнула обнаженная женщина, тоненькая и бледная. С балетной грацией она схватила веревку и перепрыгнула сначала на ветку, а затем на землю, после чего исчезла в темноте.

Паук, которому потребовалось больше времени на восстановление, начал биться о прутья решетки, прогибая их изнутри. Человек-горностай выжидал, насторожившись. «Он хочет уберечь девушку», — подумала Орелия. Человек-горностай обошел клетку кругом, наклоняясь с каждой ее стороны и держа паука на расстоянии с помощью своего копья, — несомненно, он забирал камни обратно.

И только потом он освободил паука, который выбрался наружу и сделал полный круг, разминая ноги и вновь привыкая к собственному естеству. Орелия ощутила толику гордости при мысли о том, что ее вид оказался более приспособленным. К ее огорчению, паук не убежал далеко; он высоко подпрыгнул в темноте и исчез где-то на склоне холма, уходившего к лесу.

«Кем была эта женщина? И как ее заманили в эту чудовищную ловушку?» Орелия вспомнила книги, мозаику с портретом юноши и догадалась, что она наверняка была сестрой Ференсена Морвал Сир, художницей элевсинцев. Но за какое преступление расплачивалась эта девушка? И почему человек-горностай помог ей освободиться? Орелию так и подмывало отправиться на помощь несчастной, но она чувствовала, что обязана остаться на посту. Человек-горностай должен знать, где находится сэр Веронал.

Правда, пока она отвлекалась на собственные мысли, горностай успел исчезнуть. Орелия помчалась сквозь траву, останавливаясь через каждые пятьдесят ярдов, чтобы проверить след. На третьей остановке она позволила себе расслабиться и присмотреться повнимательнее. Удар сзади и сбоку угодил ей прямо в шею. Орелия потеряла сознание и упала к ногам Ферокса.

Перед рассветом Ференсен проследовал по маршруту Солта, воспользовавшись крошечным кораклом садовника, чтобы добраться до спрятанной калитки. Ключи Горэмбьюри помогли ему проникнуть в библиотеку. Зайдя внутрь, он ощутил присутствие другого человека — ему это всегда удавалось в закрытых помещениях; тепло крови меняло энергию окружающего пространства.

Его коллега-взломщица поджидала в подвале.

— Мисс Валорхенд.

Она была так же не по-летнему одета, как и он, к тому же оба держали в руках палки, разве что в его палке скрывалось длинное лезвие.

— Горэмбьюри отправился на ярмарку. А то здесь, внизу, он уже позеленел. — Она помедлила, прежде чем добавить более правдивое объяснение. — Я знала, что вы придете.

Ференсен улыбнулся. То ли в разрезе глаз, то ли в освежающей прямоте Валорхенд он уловил тень Фортемейна.

— Дайте догадаюсь. Будучи ученым до мозга костей, вы не можете упустить возможность понаблюдать за тем, как целый мир подходит к своему логическому завершению. А если прибавить ко всему точку перехода…

— В нашем мире нет ничего подобного.

— Но вы все-таки не вошли. Храбрая, но не дурочка. Одной встречи с паучихой вам хватило.

— Я бы согласилась рискнуть, если бы со мной были вы.

— Вы лишь спровоцируете ее темную половину и на корню уничтожите мои шансы.

Валорхенд вспомнила слова «свежее мясо», жестокий отпор, который паучья половина оказала человеческой, требовавшей сдержаться. Ференсен был прав.

— Тогда я вас прикрою.

Ференсен кивнул. Валорхенд так до конца и не объяснила свои намерения, но у него не было времени на разговоры, а читать лекции об опасных соблазнах Лост Акра этой девушке не имело смысла.

Они обменялись рукопожатиями, и Валорхенд, поддавшись порыву, поделилась с ним тайной:

— Думаю, вам стоит кое-что увидеть. Это из квартиры Фласка на Бокс-стрит. Кажется, он сделал копию «Книги рецептов».

Ференсен бросил взгляд на обугленный лист бумаги. На полях виднелся силуэт шута в туфлях с заостренными носками, а рядом с ним — типичный солдат и другие беззлобные карикатуры на обычных людей. Он почувствовал тревогу. Похоже, бывший историк и пришелец Роберт Фласк вплотную подобрался ко многим местным секретам. Он вспомнил пустующую нишу в Эскатчен Плейс. Финч ничего не говорил о недавних кражах. Камни утащили много лет назад.

— Давайте обсудим все, когда я вернусь, — сказал он и подмигнул.

— Счастливого пути, — ответила Валорхенд, когда он встал на плиту и исчез.

Ференсен не сразу заметил книги, смазанные отпечатки ног и даже сам коридор. Он стоял, глядя на собственное, но более молодое отражение в куполе потолка над головой. Крошечные цветные стеклышки смогли в точности запечатлеть его тело и душу — для сестры этот образ был не только памятью, но и маяком надежды.