Андрей Агафонов: Черная моль [CB]

С грохотом разъезжаются заржавевшие ворота.

Джип въезжает во двор, полный моджахедов.

Водитель, едва остановив машину, выпрыгивает наружу и подаёт руку пулеметчику, помогая спрыгнуть на землю.

Логан неторопливо выбирается из машины и щурится от солнца.

Толпа с автоматами обступает его полукругом.

Один из моджахедов подходит вплотную и затейливо матерится по арабски. Логан лениво улыбается в ответ. Моджахед протягивает руку к его лицу, намереваясь похлопать по щеке. Логан негромко произносит какую-то фразу. Моджахед отдергивает руку. Его зрачки белеют.

— Мистер Логан! — невысокий толстый человечек стоит у двери в дом.

Логан, ухмыляясь, проходит мимо боевиков.

Ступеньки за дверью ведут вниз, в темноту, за поворотом светлеет, наконец, Логан со своим спутником попадают во внутренний дворик, очень зелёный, тихий и чистый, с небольшим бассейном посередине.

Из шезлонгов поднимаются двое в черных костюмах, при галстуках, по виду турки.

— Господин Логан, — говорит насмешливо тот, который постарше, — вы никогда не опаздываете.

— У нас мало времени, — говорит Логан. — Я знаю, где через три часа будет Джемаль. Если вам все ещё интересно.

— Что взамен? — спрашивает второй.

Логан улыбается.

Звук открываемой двери. Вспыхивают лампы. Человек в белом кресле открывает глаза. Его руки привязаны к подлокотникам. Лицо человека известно всему миру.

В кресло напротив тяжело садится Абу Ахмет Аль Сафер. В широко расставленных глазах пляшет огонек. Большие мясистые уши прижаты к лысому круглому черепу.

— С этой бородой вы похожи на молодого Карла Маркса, — говорит он, чуть улыбаясь.

Пленник обводит глазами помещение — белые стены, белая мебель, нет окон.

— Что… — от долгого молчания выходит хрипло и жалко, — кто вы? Где я?

— Это неважно, — говорит Абу Ахмед, — какая вам разница, вы столько лет прячетесь. Теперь вот я спрятал вас здесь.

Он говорит низким голосом, медленно, размеренно, как будто вдавливает слова в голову собеседника.

— Очень много произошло за этими стенами в последние дни. Я не знаю и даже сомневаюсь, что вы хотели именно таких перемен. Но суть в следующем. Третья мировая война, которой вы так жаждали, уже идёт. Но победит в ней не тот, на кого вы делали ставку.

— Разве в третьей мировой кто-то может победить?

— Может! Может, — Абу Ахмед приподнимает правую руку, — но видите ли, в чем проблема. Война не для авантюристов и пройдох, война всегда для воинов. Различные силы, которые задействуют вас, которые задействуют меня, уверены, что они контролируют ситуацию. Это не так. Ситуация контролирует их. А мы лишь помогаем проявиться тому, что в противном случае никогда бы не вышло на свет. Но, — прерывает он сам себя, — довольно философствовать, на сегодня меня интересует только одно: место последнего убежища ваших хозяев. Я, к сожалению, не умею читать мысли, но умею причинять людям боль. Такую сильную боль, которой они никогда не переживали и вряд ли переживут. Вы мне верите, мистер Ассанж?

— У вас мои серверы…

— Меня не волнует цифра. Меня волнует то, что у вас здесь… и здесь, — Абу Ахмет прикладывает руку к голове и к сердцу.

Человек в белом кресле закрывает глаза.

Ночь. Окраина Дамаска. Смуглый смазливый парнишка вглядывается в темноту улицы. В его руках АК. По крыше дома напротив прохаживается моджахед с автоматом.

— Шш. Рашид! — парнишка вскидывает автомат, но, приглядевшись, улыбается и опускает оружие. Машет напарнику на крыше — все хорошо. Из темноты к нему выходит, улыбаясь, один из тех, кто был у бассейна, только теперь на нем не костюм, а желтая футболка и полотняные штаны.

Они целуются. Турок пытается залезть Рашиду в штаны, тот отодвигается в тень с зовущей улыбкой. Турок следует за ним.

Слышен короткий всхлип.

Парнишка тихо падает на землю. В открытых глазах застыло недоумение.

Турок вытирает нож об убитого. В лунном свете сверкают его зубы.

Тихий свист — и часовой на крыше валится с ножом в спине.

Снова тихий свист — и из проулков бесшумно появляется дюжина боевиков, похожих в темноте на крыс. Они окружают дом.

С грохотом высаживается дверь. В помещение вбегают боевики. Следом заходит Логан. За ним, в отдалении, старший турок.

В белом, похожем на лабораторию, подвале, ярко горят все лампы. В кресле корчится человек, похожий на молодого Карла Маркса.

Логан подходит к нему. Человек открывает рот. Логан видит вырванный кадык. Из разорванной трахеи выдувается и лопается кровавый пузырь.