Андрей Агафонов - Черная моль [CB]

— Что у вас есть для мусульман? — спрашивает Елена, когда они заходят в Dolce&Gabbana.

— У нас огромный, просто огромный выбор! — ликующе смеется продавщица, бросаясь им навстречу. — Салям алейкум!

Лейла впервые улыбается.

Джип «Тойота» останавливается среди пустыни. За рулем боевик в обмотках. Второй на крыше, у пулемета на турели. Елена выходит из машины. Пулеметчик и водитель вытаскивают из кузова винтовку Баррет М82, помогают Елене установить ее на пригорке.

Флэшбек.

Елена и Лейла в кафе «Иван» в Тегеране. Лейла в голубом хиджабе от Армани, Елена одета по-европейски. Обстановка разношерстная. За соседним столиком играют в нарды суровые бородачи. На диванчиках тискается местная молодежь. Елена смотрит по сторонам с горечью, Лейла с любопытством.

— Я привезла тебе подарок, — говорит Елена, кладя на стол маленькую золотую таблетку. — Это крем, о котором мы говорили.

— Такой крохотный, — удивляется Лейла.

— Его можно использовать только раз. Ты помнишь, как я тебя учила?

Лейла кивает. На глазах появляются слезы.

Елена берет ее за руку:

— Лейла, чего ты хочешь?

— Я хочу вернуться домой. К Хасану. К дедушке. К братьям.

Она начинает плакать.

— Тогда помоги мне, и я верну тебя домой.

Лейла послушно кивает.

Водитель показывает пулеметчику глазами на лежащую на пригорке Елену и похотливо подмигивает. Пулеметчик делает страшную рожу в ответ.

— Мальчики, не мешайте, — ласково говорит Елена, не оборачиваясь. Водитель выпучивает глаза, пулеметчик грозит ему кулаком.

Елена регулирует прицел, вращая барабанчик вверху, пока желтый маркер внутри прицельной сетки не совпадает с красным маркером мишени и не становится зеленым.

Она бережно нажимает на спуск.

Гремит выстрел.

— Поехали, — говорит она, поднимаясь с земли и отряхивая колени. — Живо!

Джип срывается с места.

Очередной камень, пущенный братом, разбивает девочке лоб.

Аль Сафер посмеивается.

Пуля, выпущенная из Барретт М82, лучшей винтовки для убийства вампиров, пробивает его спину и грудь, чудом не задев сердце. Он падает на колени.

Смотрит вокруг налившимися кровью глазами, упираясь ладонями в землю.

Толпа в оцепенении.

Внезапно из-за поворота на бешеной скорости выворачивает джип. Пулеметчик дает очередь поверх толпы. Люди в панике разбегаются. Девочка сникает в яме.

Из джипа выходит Елена.

Рядом с ее головой свистит пуля. Замир стоит с винтовкой в трясущихся руках. Елена легко отнимает у него винтовку, ломает ему шею одной рукой, бросает в сторону как тряпку, этой же рукой выдергивает из ямы девочку, одновременно держа аль Сафера на прицеле.

— Трусливый выстрел, — говорит аль Сафер, кашляя кровью и пытаясь подняться.

— Я хотя бы стреляла сама, — фыркает Елена.

Аль Сафер бросается на нее с колен, она отступает, и он падает в яму.

Очередь разбивает ему череп.

Она держит палец на скобе, пока магазин не пустеет.

Затем берет винтовку и всаживает ее в грудь аль Сафера, словно кол.

Ствол стучит о камень под тучным мертвым телом.

Елена смотрит в небо. Подносит к губам два пальца и посылает поцелуй небесам.

Королева Елизавета в своей спальне. Расчесывается у зеркала.

— Елизавета, — слышен осторожный голос за дверью, — могу я войти?

— Нет, Филипп, — ее губы сжимаются. — Я не одета.

— Здесь пишут, — за дверью заминка и кашель, — что в Денвере наконец-то опознан особый посланник Короны. И он, я цитирую, «мертв, как Диллинджер». Дорогая, я не понимаю… что значит «мертв как Диллинджер»?

— Понятия не имею, Филипп, — безучастно отвечает королева. — Какой-то американский жаргон. Спокойной ночи, Филипп.

Слышен звук удаляющихся старческих шагов.

Королева в последний раз проводит гребнем по волосам. Открывает шкатулку, стоящую на трюмо. Достает оттуда сигарету и зажигалку. Закуривает и выпускает дым в зеркало. Отражение исчезает.

Утро 1 января в Киеве.

Спящий похмельный город, сквозь свежий снег кое-где проступают цветные пятна конфетти.

Дмитро Панасюк, встречавший Новый год в компании румынской проститутки, выгнал ее еще до рассвета. Теперь ему не спится, он одинок и ищет выход своему раздражению. Он идет по Крещатику, главной улице государства, благополучно пережившего две чумы.

Возле подозрительно чистого, видимо, только что подъехавшего черного Гелендвагена с тонированными стеклами и открытым багажником, о чем-то негромко беседуют двое мутных хлопцев. Они кажутся трезвыми и серьезными, что само по себе крайне подозрительно. Проходя мимо, Дмитро навостряет слух и слышит что-то вроде: