Андрей Агафонов - Черная моль [CB]

Флэшбек.

Анталия, июнь.

Аль Сафер проезжает мимо Mardan Palace, бело-золотого с черной закопченной верхушкой, в своем темно-голубом «Пассате», всюду воют сирены, суетится полиция. Звенит рингтон. Он жмет на кнопку, слушает, сворачивает направо по едва заметной проселочной дороге.

Дом на отшибе. У крыльца лежит труп старика с винтовкой, очевидно, хозяина. Армейский джип загнан во двор. Аль Сафер, оглядевшись, входит внутрь.

На пороге его встречает, скалясь, веселый белозубый негр.

— Кадё, камрад! — хохочет он. — Кадё!

И отступает в сторону.

На постели лежит девушка в порванной одежде, с кровоподтеками на лице.

— Бон аппети! — негр издевательски улыбается.

Аль Сафер грузно садится на кровать и что-то тихо спрашивает у девушки по-турецки. Она, всхлипывая, отвечает.

— Эй! — начинает беспокоиться негр. — силянс ю пютан!

Его пьяные товарищи вскакивают с мест.

Аль Сафер, не оборачиваясь, хватает белозубого рукой за горло, бросает на пол и давит его голову ногой, как орех. С таким же хрустом.

Второму он, уже поднявшись на ноги, распарывает живот. Третьему удается добраться до двери, и здесь за его плечом возникает лицо аль Сафера.

— Хороший подарок, — говорит он мрачно, — мерси боку, христианская собака.

И вонзает клыки в его шею.

Зенитные батареи, развернутые по периметру аэропорта Денвер, под управлением боевиков ИГ планомерно сбивают кружащие над аэропортом самолеты. Вслед за «Гольфстримом» вспыхивает в воздухе «Бомбардье», кувыркается в воздухе потерявший крыло самый дорогой в мире Боинг-757, последним ракета настигает стремящийся набрать высоту Эйрбас Алишера Усманова. Олигарх успевает плюнуть в иллюминатор.

Подземное убежище, Денвер. На столах, на полу — фрагменты тел. Кровь на полу засыхает и затягивается пленкой. Кровь на стенах и на потолке темнеет и перестает блестеть.

Шатающийся, всхлипывающий Логан, с оторванной по локоть левой рукой, приволакивая перебитую ногу, идет на Каина, но внезапно замечает принца Монбеля и поворачивает к нему. Тот в ужасе прижался к стене.

— Вы знаете, Доминик, — говорит Логан, касаясь брыластой щеки принца своими острыми ногтями, — наш хозяин очень любит повторять, что он первый вампир. И все верят. Хотя вампиром его сделала женщина. Ли-ли-т.

— Замолчи, — скрежещет существо в углу.

— Я забыл, она твоя жена или мама? Или мачеха?

На стене пляшут тени.

— Доминик, — страстно шепчет Логан, нависая над яремной веной принца, — вы верите в Бога?

— Нет, — лепечет принц, — нет, нет!

— И я — нет… А Каин верит… — Логан злорадно хихикает. — Он думает, что Бог запретил его убивать… А я так не думаю… А теперь не смотри!

Логан выдавливает большим пальцем здоровый глаз принца и впивается ему в горло, высасывая всю кровь одним глотком.

— Ну что, теперь у меня хороший аппетит, Доминик? А, ты уже сдох.

Он бросает труп принца как обертку гамбургера и поворачивается к Каину.

На лице его — полная обреченность.

Предутренние сумерки. Горящие остовы автомобилей и самолетов. Обломки катастроф и части тел, рассеянные по всей территории аэропорта. Боевики ИГ, с автоматами в руках блуждающие среди трупов и обломков в поисках интересного. Пробитый тлеющий купол. Конь Апокалипсиса с потухшими глазами. Закопченные фрески.

Аль Сафер и Елена идут по бесконечным ярко освещенным коридорам.

— Здесь, — говорит аль Сафер, — должны были укрыться десять тысяч очень богатых людей. Самых богатых людей. Со своими семьями, со своими рабами, некоторые даже лошадей с собой брали. Или автомобили. Саудиты финансировали строительство последние двадцать лет, поэтому половина прилетела из Саудовской Аравии, что очень удобно оказалось в итоге.

— Вы их предали, — говорит Елена.

— Мы подумали, что в новом мире деньги ничего не значат, поэтому зачем нам кормить бездельников. Пусть они нас кормят.

— Мы не рискуем остаться вообще без… пропитания?

— В какой-то момент я и сам так подумал, — добродушно смеется аль Сафер, — но нет, на наш век хватит.

— Но каким будет этот новый мир?

— Справедливым. Честным. Открытым.

Елена усмехается.

Они выходят на террасу. Гигантская черная статуя Анубиса, бога мертвых с телом человека и головой шакала, отбрасывает длинную утреннюю тень.

В тени Елена видит какое-то движение.

Глаза аль Сафера удивленно расширяются.