Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

– Джулс! – воскликнул он, и Джулиан подхватил его на руки и стиснул в объятиях, а Тавви повис на нем и пытался рассказать сразу обо всем, что видел, ел и делал за последние несколько дней. Джулиан взъерошил волосы брата и почувствовал, как его покидает напряжение, о котором он и не подозревал.

Кристина сидела с Рафом и негромко беседовала с ним по-испански. За библиотечным столом за кучей раскрытых перед ними книг расположились Марк с Алеком и, к удивлению Джулиана, Кьеран.

Кристина вскочила и бросилась обнимать Эмму. Ливви стремительно ворвалась в комнату, Тай следовал за ней. Джулиан опустил Тавви на землю, и тот уцепился за ногу брата, пока тот приветствовал остальную родню в круговороте объятий и восклицаний.

Эмма обнимала близнецов – зрелище, пронзившее грудь Джулиана знакомой болью. Страх расставания, расчленения того, что должно было держаться вместе: мечта о семье, об Эмме в качестве партнера и о детях как общей ответственности.

Его плеча коснулась чья-то рука, и Джулиан вздрогнул, очнувшись от грез. Это оказался Марк, смотревший на него с некоторым смущением.

– Джулс?

Ну конечно. Марк не понимал, что Джулиан знает о них с Эммой правду. Он казался встревоженным и полным надежды, как щенок, который выпрашивает объедки со стола, но в то же время боится, что его прогонят.

Я что, так скверно себя вел? – задумался Джулиан, которого как копьем пронзило чувство вины. Марк понятия не имел и даже представить себе не мог, что Джулиан влюблен в Эмму. Он пришел в ужас, когда это выяснилось. Марк с Эммой любили друг друга – но не романтической любовью, которой желал бы сам Джулиан. Сердце Джулиана переполнилось нежностью к ним обоим – за все, чем они пожертвовали, чтобы его защитить, за готовность быть ненавидимыми им, если так было нужно.

Он отвел Марка в угол. Вокруг продолжали гомонить приветствия; Джулиан понизил голос.

– Я знаю, что вы сделали, – сказал он. – Знаю, что вы с Эммой никогда не встречались по-настоящему. Я благодарен. Я знаю, что это было для меня.

У Марка стал удивленный вид.

– Это была идея Эммы, – сказал он.

– О, поверь мне, я знаю. – Джулиан положил руку брату на плечо. – И с детьми ты отлично справился. Магнус мне рассказал. Спасибо.

Марк просиял, и в сердце у Джулиана стало саднить еще сильнее.

– Я не… в смысле, они в такие неприятности влипали…

Джулиан притянул брата к себе и крепко обнял. Марк издал придушенный звук удивления – и сам заключил Джулиана в объятия, чуть не вышибив из того дух. Джулиан чувствовал, как сердце брата колотится напротив его собственного, пока общие радость и облегчение бьются в их общей крови.

Спустя мгновение они отстранились.

– Так вы с Эммой?.. – наполовину колеблясь, начал Марк. Но прежде, чем Джулиан успел ответить, им на шею бросилась Ливви, как-то умудрившись обнять разом и Марка, и Джулиана, и разговор потонул в смехе.

Тай последовал за ней по-другому – улыбнувшись и коснувшись сперва плеча Джулиана, а затем руки, словно чтобы убедиться, что тот в самом деле тут. Тактильный контакт порой значил для Тая не меньше, чем то, что он мог наблюдать глазами.

Марк сообщил Эмме, что Дрю еще у себя в комнате, но что она скоро придет. Магнус подошел к Алеку, и пара тихо беседовала перед камином. Только Кьеран остался на своем месте за столом – такой молчаливый и неподвижный, что сошел бы за декоративное растение. Его вид, впрочем, кое о чем напомнил Джулиану, и тот огляделся в поисках белокурых волос и саркастической мины.

– А где Кит?

Последовал поток объяснений вразнобой: рассказ о Всадниках на берегу, как их спасли Гвин и Диана, ранение Кита. Эмма описала четырех Всадников, с которыми они встретились в Корнуолле, хотя детали того, как Эмма убила одного из них, изложил Джулиан – в ответ на что раздалось множество восклицаний.

– Никогда раньше не слышала о том, чтобы кто-нибудь убил Всадника, – заявила Кристина, торопясь к столу за книгой. – Но кто-то же когда-то был должен.

– Нет, – тихо и ровно произнес Кьеран. Что-то в тембре его голоса напомнило Джулиану о голосе Короля Неблагого Двора. – Никто и никогда. Их всегда было семеро, детей Маннана, и они живут на свете почти от начала времен. В тебе, Эмма Карстерс, должно быть нечто очень особенное.

Эмма залилась румянцем.

– Да нет во мне ничего такого.

Кьеран все еще глядел на Эмму с любопытством. На нем были джинсы и сливочного цвета свитер. Он казался до тревожного человечным – пока не случалось по-настоящему всмотреться в его лицо и нечеловеческую структуру костей.