Стивен Кинг - Буря столетия [litres]

КЭТ. Вот щеночек и говорит: «Я знаю, где сейчас мой мячик. Этот скверный мальчишка положил его в карман и унес. Но я смогу его найти, потому что мой нос…»

САЛЛИ ГОДСО ( поет ). Я маленький чайник, круглая штучка…

КЭТ. Салли, дорогая, не нужно сейчас петь. У нас время историй.

КЭТ определенно не по себе, хотя она не помнит, почему эта дурацкая песенка столь ей неприятна. Впрочем, САЛЛИ не обращает внимания на слова КЭТ и продолжает петь. К ней присоединяется РАЛЬФИ. Потом ХЕЙДИ, БАСТЕР, ПИППА, ФРЭНК БРАЙТ и ГАРРИ РОБИШО. Скоро поют все, даже ДОН БИЛС.

ДЕТИ ( поют ). Вот он, мой носик, а вот моя ручка.

Они встают, когда нужно, показывают, где у них ручка, а где носик. КЭТ смотрит на детей с растущей тревогой. Подходят ДЖОАННА СТЭНХОУП, МОЛЛИ, МЕЛИНДА ХЭТЧЕР.

МЕЛИНДА. Что происходит?

КЭТ. Не знаю… Наверное, они хотят петь.

ДЕТИ ( поют ). Я пар выпускаю, когда закиплю. Скорей наклоните, вам чаю налью!

МОЛЛИ это не нравится. Справа от нее – полка с несколькими книжками. Там же лежит замшевый мешочек с шариками. МОЛЛИ смотрит на мешочек, потом тихо поднимается наверх.

32. ИНТЕРЬЕР: МУНИЦИПАЛИТЕТ, ЗАЛ СОБРАНИЙ. РАННИЙ ВЕЧЕР.

ЭНДЖИ КАРВЕР сидит на одной из передних скамей. Она закутана в теплый стеганый халат, мокрые волосы замотаны полотенцем. ДЖЕК сидит рядом, держит кружку дымящегося бульона, поит АНДЖЕЛУ. Сама она держать кружку не может: слишком трясутся руки. На краю сцены, лицом к АНДЖЕЛЕ, сидит МАЙК АНДЕРСОН. Позади нее, на других скамьях (и можно сказать, что сидят они как на иголках) – большинство жителей Литл-Толла, укрывшихся в убежище. ХЭТЧ проходит мимо них и садится рядом с МАЙКОМ. Выглядит он крайне уставшим.

ХЭТЧ ( оглядывая зевак ). Хочешь, чтобы я их выпроводил?

МАЙК. Думаешь, получится?

Его сомнения понятны, и ХЭТЧ это знает. Появляется МОЛЛИ, проходит мимо собравшихся к МАЙКУ, устраивается рядом на сцене, стараясь не привлекать к себе внимания.

МОЛЛИ ( тихим голосом ). Дети ведут себя странно.

МАЙК ( тоже тихо ). В каком смысле – странно?

МОЛЛИ. Поют. Кэт читала им историю, а они вдруг встали и начали петь. ( Видит недоумение МАЙКА. ) Понимаю, это звучит глупо…

МАЙК. Раз ты говоришь, что это странно, значит, так оно и есть. Я приду и посмотрю, как только закончу здесь.

Косится на ЭНДЖИ. Та говорит… но обращается не к МАЙКУ и не к ДЖЕКУ. Вообще ни к кому не обращается.

ЭНДЖИ. Теперь я знаю, как легко выдернуть человека из этого мира. Не хотела бы знать, но знаю. ( ДЖЕК вновь предлагает ей кружку с бульоном, но когда ЭНДЖИ берет ее в руки, они так трясутся, что бульон выплескивается, и она вскрикивает от боли. МОЛЛИ садится рядом, достает носовой платок, вытирает бульон с пальцев ЭНДЖИ. Та с благодарностью смотрит на МОЛЛИ и берет ее за руку. Пожимает. Для ЭНДЖИ важнее сочувствие, а не чистота. ) Я просто стояла, смотрела на маяк. А потом… Я оказалась у него.

МОЛЛИ. Ш-ш-ш. Это все в прошлом.

ЭНДЖИ. Кажется, я больше никогда не согреюсь. Я обожгла пальцы… видишь, они красные… но по-прежнему холодные. Он будто превратил меня в снег.

МОЛЛИ. Майк хочет задать тебе несколько вопросов, но не обязательно отвечать на них здесь. Можно найти более уединенное место, если пожелаешь.

Смотрит на МАЙКА, ожидая подтверждения, и тот кивает. ЭНДЖИ тем временем собирается с духом.

ЭНДЖИ. Нет, это для всех. Пусть все слышат.

Завороженные и испуганные, островитяне подбираются ближе.

ПРЕПОДОБНЫЙ БОБ РИГГИНС. Что с тобой произошло, Энджи Карвер?

Далее камера медленно наезжает на ЭНДЖИ, пока в кадре не остается только она, крупным планом. При этом идут перебивки, позволяющие увидеть как можно больше лиц островитян. На них отражаются ужас и нарастающая вера в правдивость ее слов, какими бы странными они ни казались. Атеистов здесь нет, да и неверующих, пожалуй, тоже – Буря столетия ревет за стенами, грозя в любой момент снести их. Это квазирелигиозное откровение, и под конец мы утверждаемся в мысли, которая не требует вербального выражения: когда ЛИГОНЕ придет, он свое получит. Что бы он ни захотел, они ему это отдадут. «Конечно, дорогуся».

ЭНДЖИ. Мы все наблюдали за разрушением маяка, а потом я почувствовала, как меня резко потащили назад, в снег. Поначалу подумала, что это чья-то глупая шутка, но обернулась и поняла, что схватил меня… не человек. На нем была человеческая одежда, и лицо было человеческим, но на месте глаз я увидела черноту, черноту и что-то красное, вроде языков пламени. А когда он улыбнулся мне и я увидела его зубы… Я лишилась чувств. Впервые в жизни. Я лишилась чувств. ( Она пьет из кружки. В зале – гробовая тишина. МОЛЛИ и ДЖЕК сидят, обнимая ЭНДЖИ. Она все еще держится за руку МОЛЛИ. ) Когда я пришла в себя, я летела. Я знаю, это звучит безумно, но это правда. Я и Джордж Кирби, мы летели. Как Питер Пэн. Я словно стала Венди, а Джордж – Джоном. Эта… эта тварь держала нас под мышками. А впереди, будто направляя или удерживая нас в воздухе, летела трость. Черная трость с серебряной рукояткой в форме волчьей головы. И как бы быстро мы ни летели, трость всегда была перед нами. ( МАЙК и ХЭТЧ переглядываются. ) Мы увидели остров. Буря закончилась, светило солнце, но везде были копы на снегоходах. Копы с материка, полиция штата, даже егеря. И репортеры, как местные, так и от национальных телесетей. Они все искали нас. Только мы ушли… Ушли туда, где никто никогда нас не найдет…