Стивен Кинг - Судьба Иерусалима[= Жребий; Салимов удел]

Наконец он открыл глаза, коротко оглядел их и покачал головой.

— Ничего.

Лицо Мэтта помрачнело, но он не смирился:

— Быть может, к его одежде прилип лист? Или грязь на его брюках? Глина на ботинках? — он беспокойно ерзал на постели. — Господи, неужели он был чистым, как яйцо?

Глаза Марка внезапно расширились.

— Что? — спросил Мэтт. Он сжал локоть мальчика. — Что ты вспомнил? Говори!

— Голубой мел, — сказал Марк. — Он схватил меня одной рукой за шею, и я мог ее видеть. У него длинные белые пальцы, и на двух из них были следы голубого мела. Совсем небольшие.

— Голубой мел, — задумчиво проговорил Мэтт.

— Школа, — сказал Бен. — Наверное, оттуда.

— Не высшая, — сказал Мэтт. — Мы всегда покупали мел у Деннисона и К 0в Портленде. Белый и желтый. Он много лет держался у меня под ногтями.

— Может, уроки рисования? — спросил Бен.

— В старших классах преподают только черчение. Они пользуются тушью, а не мелом. Марк, ты уверен, что это…

— Мел, — повторил мальчик, кивнув.

— Некоторые из учителей могут пользоваться цветным мелом, но где они могут его брать? Вы видели нашу школу — везде стекло и бетон.

— Может, в подвале?

Мэтт пожал плечами.

— Вряд ли. Там все время ходят люди, и для него это был бы слишком большой риск.

— А начальная школа? — спросил Джимми. — Они должны учить рисованию. И ставлю сто долларов, что они пользуются цветными мелками.

— Начальная школа на Стэнли-стрит построена в то же время, что и высшая. То же стекло и бетон. Много стеклянных окон, много солнца. Вряд ли ему это подходит. Они любят старые дом, полные легенд, темные, вроде…

— Вроде школы на Брок-стрит, — сказал Марк.

— Да, — Мэтт взглянул на Бена. Эта школа деревянная, трехэтажная, построена в одно время с домом Марстенов. В городе много говорили тогда, что она пожароопасна. В то время в Нью-Гэмпшире случился пожар в школе…

— Я помню, — пробормотал Джимми. — В Кобс-Ферри.

— Да. Трое детей сгорели заживо.

— Школа на Брок-стрит еще действует? — спросил Бен.

— Только первый этаж. Все здание перестали использовать, когда открылась школа на Стэнли-стрит.

— Барлоу может там прятаться?

— Думаю, что да, — сказал Марк с некоторым сомнением. — На втором и третьем этажах много пустых классов. Окна забиты досками из-за того, что дети часто бросали в них камни.

— Тогда может быть, — сказал Бен.

— Звучит убедительно, — согласился и Мэтт, выглядящий теперь очень усталым. — Но это слишком уж просто. Слишком доступно.

— Голубой мел, — пробормотал Джимми с отсутствующим видом.

— Не знаю, — сказал Мэтт сокрушенно. — Просто не знаю.

Джимми открыл свою черную сумку и извлек склянку с пилюлями.

— Две с водой. Прямо сейчас.

— Нет. Еще о многом нужно поговорить. Еще…

— Слишком большим риском для нас было бы потерять тебя, — твердо сказал Бен. — Теперь, когда отца Каллагэна нет, ты для нас важнее всего. Сделай, как он говорит.

Марк принес из ванной стакан воды, и Мэтт проглотил пилюли.

Было без четверти десять.

В комнате стояла тишина. Бен подумал, что Мэтт выглядит ужасно старым, ужасно утомленным. Его седые волосы, казалось, прредели и высохли. Надо же было, думал Бен, чтобы под конец жизни зло явилось перед ним в такой жуткой, фантастической форме. Ведь всю жизнь он имел дело с умозрительным злом, которое восставало с книжных страниц при свете лампы и рассеивалось на рассвете.

— Я боюсь за него, — сказал тихо Джимми.

— Думаю, приступ был легким, — возразил Бен.

— Это только первый. Следующий может оказаться не таким легким. Это дело добьет его, если продлится еще немного, — он взял Мэтта за руку и осторожно прощупал пульс. — Это будет трагедией для нас, — закончил он.

Они сидели вокруг его кровати, по очереди засыпая и просыпаясь. Он проспал всю ночь, но Барлоу так и не появился. Очевидно у него были дела где-то в другом месте.

Мисс Кугэн читала рассказ под названием «Я пыталась задушить своего ребенка» из «Рассказов реальной жизни», когда открылась дверь и вошел первый ночной посетитель.

Никогда еще у нее не было так мало народу. Не забегала Рути Крокетт с подружками, чтобы выпить стакан газировки, и Лоретта Стэрчер не заходила за «Нью-Йорк Таймс». Газета еще лежала под прилавком. Лоретта была единственной в городе, кто регулярно читал «Таймс» (она называла ее именно так). На следующий день она относила газету в читальню.

Не заходил за ужином и мистер Лабри, но это было не удивительно. Мистер Лабри, вдовец из большого дома на Школьном холме близь фермы Гриффенов, мог ужинать у Делла гамбургерами с пивом. Если он не приходил до одиннадцати (а уже была четверть), она брала из ящика ключ и относила ему ужин сама.