Лора Перселл - Безмолвные компаньоны [litres]

Поражение. Она пристально следила за ним, ловя малейшие изменения выражения лица. Его зеленые глаза не двигались, уставившись на бумагу. Прошло не меньше трех минут. Воздух между ними сгущался, напряжение росло.

Она представила себе его мозг в виде огромного механизма, поршни которого непрерывно двигались, качали, сбивая ее прошлое в… во что? А хочет ли она это знать?

– Что ж, – он вздохнул. – Хорошо. Видимо, вы слышали, как мистер Андервуд зовет вас по имени. Это он вас обнаружил.

Жалкая крупица информации, но она подалась вперед, радуясь и этому.

– Хотя, – продолжал доктор Шеферд, меняя положение тела, – это случилось куда позже, чем следует из вашего описания. Прошла вся ночь. Он увидел свечение вокруг вашего дома и поднял тревогу.

Этого ей никто не сообщил. С ней вообще никто ни о чем не говорил.

В изболевшейся памяти начали вспышками появляться картины: не только окрашенные сепией фотографические изображения, но и голоса, запахи, внушаемые ими чувства. Мистер Андервуд, Сара, Джаспер. Что же случилось с ними?

Долгое время Элси берегла эту историю как свою тайну. А сейчас, увидев ее лежащей на столе – страницы, страницы, исписанные крупным угловатым почерком, – поняла, что рассказ не окончен. И его окончание зависит не от нее. Последний акт таится глубоко в мыслях доктора Шеферда.

Неуверенно она взяла со стола его карандаш и внизу на последней странице написала одно слово.

Сара?

– Это вопрос. Что произошло с Сарой Бейнбридж?

Она нагнула голову, пытаясь заглянуть ему в глаза, но ей помешало освещение. Стекла его очков блестели, казались непроницаемыми.

– То, что вы написали… Думается, я смогу использовать это. Но, скорее всего, не так, как вы надеетесь. Ваш рассказ не доказывает вашу невиновность. По сути, он ничего не дает, кроме простора для небылиц. Но, если бы фантазии считали проявлением душевной болезни, мистер Диккенс давно стал бы нашим пациентом.

Фантазии! Безумие , по крайней мере, было наделено властью. С ним она не казалась инфантильной дурочкой, девчонкой, верящей в фей и единорогов.

Сара? Она подчеркнула слово, прорвав грифелем бумагу.

– Да. Это единственный человек, способный засвидетельствовать ваш рассказ. Если то, о чем вы пишете, правда, она сможет подтвердить, где вы находились во время гибели Джолиона Ливингстона.

При упоминании имени Джолиона у нее по щеке скатилась слеза.

– Но вот здесь-то у нас с вами и начинаются трудности, миссис Бейнбридж. С тех самых пор, как вы взялись писать, я начал поиски Сары Бейнбридж. Догадываетесь, что я нашел? – доктор картинно простер перед ней руки, демонстрируя, что они пусты. – Ничего. Ни данных переписи, ни записей о смерти – совсем ничего. Я даже дал объявление в газете с просьбой отозваться, если у кого-то есть о ней сведения. Сара Бейнбридж бесследно пропала.

Новая слеза упала, догоняя первую. Бедная Сара так и не добралась до полиции. Ее тело не найдено. Наверное, она лежит где-то в канаве, разлагаясь, а по ее губам ползают мухи. О, Сара. Она не заслужила такого конца.

Доктор Шеферд покашлял. Не закашлялся по-настоящему, а лишь деликатно прочистил горло. Это сигнал. Он готов огласить свою теорию.

– Одно стало мне совершенно очевидно, миссис Бейнбридж, после знакомства с вашими писаниями. У вас есть склонность подавлять неприятные эмоции. Это ваша защита, ваш способ справляться с ними. Все эти… несчастные случаи – с вашим отцом, например. А еще эпизоды, которых в вашем рассказе недостает. Элси (сейчас я говорю об Элси – героине этих страниц) неоднократно лишается чувств. Ничего не поделаешь, но каждый обморок – это частица прошлого, которую вы отказываетесь вспоминать.

В коридоре зазвенел колокольчик.

– Давайте вообразим на мгновение, что вы активно подавляете те воспоминания, которые могут оказаться для вас вредными. Жгучая обида на родителей, чувство вины после их смерти – оправданное или нет, я сейчас сказать не могу. Все эти негативные эмоции должны были как-то выплеснуться. Я читал, что в противном случае они начинают подтачивать организм пациента и вызывают различные заболевания. Но бывают и случаи, когда они вызывают то, что мы можем назвать раздвоением личности.

Сделайте мне одолжение, миссис Бейнбридж, попытайтесь представить себе такую возможность. Подозреваю, это может показаться вам пугающим, но я хочу, чтобы вы не отгораживались, а допустили возможность, что Сара Бейнбридж никогда не существовала. Что это, в каком-то смысле, вторая сторона вас самой.