Лора Перселл - Безмолвные компаньоны [litres]

Дым ел Элси глаза. Она подхватила Джаспера и, шатаясь, поднялась на ноги.

Истукан переломился и, упав на восточный ковер, поджег его.

– Джолион!

Но и он был уже охвачен пламенем. Рыжие языки прыгали и извивались, отражаясь на клинках висевших на стене мечей. Элси смотрела, как они пляшут, зачарованная, потрясенная, смотрела до тех пор, пока не начала задыхаться.

Повернувшись, чтобы бежать, Элси увидела колеблющиеся контуры окруживших ее со всех сторон компаньонов. Они были всюду: стояли на лестнице, выглядывали с галереи, караулили у каждой двери. Преграждали ей путь.

Становилось жарко. Очень жарко. От шерсти Джаспера у нее вспотели ладони.

В воздухе черными снежинками летал пепел. Элси уже не могла различить, где какой компаньон, она не видела даже парадной двери.

Вокруг не было ничего, кроме огня.

Окно. Оступаясь, она бросилась к едва видному сквозь дым светлому прямоугольнику. Окно, выходящее на подъездную аллею. Там они и стояли, Гетта и цыганенок, глядя на нее. Зная, что все случится именно так.

Держа под мышкой Джаспера, свободной рукой Элси заколотила в стекло. Горячее стекло – невыносимо горячее.

– Ну же!

Давнее, такое знакомое жжение в ладонях. Именно так она победила в первый раз – преодолевая боль. Она справится. Она может заставить свое тело справиться с чем угодно. Она закалена и привычна к трудностям.

Элси ударила в стекло еще раз. Еще. Резкая боль обожгла костяшки пальцев, и с них закапала кровь. Еще. Стекло треснуло.

За спиной заревел огонь. Элси почувствовала его дыхание, осушившее пот у нее на затылке и шее. Конечно, она же впустила воздух и подкормила его. Она помогла ему усилиться.

– Скорей, Джаспер, скорей!

Кот превратился в комок торчащих во все стороны конечностей и когтей, он отчаянно цеплялся лапами за обе стороны битого стекла, не давая ей выбраться. Но Элси не уступала, не поддавалась. Стекло треснуло еще немного, так что она сумела вытолкнуть злобно завывающего Джаспера наружу.

Спину обдало жаром. Элси казалось, что кожа пузырится и коробится. Боль. Боль , хватающая ее через одежду своими пылающими щупальцами.

Элси не раздумывала. Думать было некогда – она отступила назад для разбега и бросилась прямо на стекло, как, должно быть, раньше бросился Джолион. Прикрывая лицо руками, она выскочила в окно, разбив его вдребезги.

Огонь рванулся за ней, пытаясь схватить, но она уже была на земле, каталась по гравию, сбивая языки пламени с платья. Дождь довершил начатое и погасил его до конца. Слишком поздно. Сделанного не воротишь. Элси чувствовала, как волдыри на коже надуваются и лопаются в беспощадно холодном воздухе.

Джаспер вскарабкался на ближайшее дерево. Оттуда его изумрудные глаза смотрели на Элси – следили, как она, полумертвая, дымящаяся, уползает в мокрый парк. Подальше от дома.

У нее ныло все тело, каждая мышца. Вокруг летали черные хлопья сажи. Она увидела фонтан: это предел. Тело отказывалось двигаться дальше. Кое-как Элси перегнулась через бортик, окунула в бассейн красные, как сырое мясо, руки.

С холмов подул ветер. В воздухе Элси почувствовала новый запах: к дыму примешивался пряный аромат роз и тимьяна. Она надсадно закашлялась.

– Миссис Бейнбридж!

– Сара?

Элси всмотрелась в парк – все колыхалось и расплывалось в горячей дымке. Она увидела – но не Сару. Там, у цветника, стояла деревянная фигура. Та, с которой все началось: Гетта.

– Миссис Бейнбридж! Боже всемилостивый!

На слух это казалось голосом Сары, идущим с другого конца сада, но Элси ни в чем не была уверена. Ей будто слышались два голоса, один из которых наслаивался на другой.

Пока она пристально вглядывалась в Гетту, другая темная тень, повыше, пробежала по саду, по гравию дорожки, к ней. Человек. Мужчина это или женщина, Элси определить не могла. Как будто бы там была не одна, а две фигуры.

– Миссис Бейнбридж!

Когда она пришла в себя, ее окликал по имени уже другой голос – медсестры с крысиным личиком. Все вокруг было белым и стерильным. Она почувствовала запах карболового мыла. Мочи. Вся кожа невыносимо болела.

Она приоткрыла рот, чтобы откликнуться, но с губ слетело лишь какое-то хриплое карканье. Голос пропал – покинул ее вместе с памятью и дымом.

Дочитав до конца, он продолжал сидеть за столом, задумчиво глядя на последнее слово. Затем откинулся на спинку кресла, издав странный горловой звук. Этот звук, казалось, прошел всю ее насквозь – так монета падает в колодец, – отдавался эхом и, наконец, с глухим стуком приземлился где-то под ложечкой.