Константин Нормаер - Душеприказчик

Я оказался дома.

* * *

Тот, кто пришел к Душеприказчику был не один. С ним оказалась странная мохнатая зверюшка – очень смышленая и способная повторять за ним легкие слова. Он называл ее – Ша. Что на языке его народа означало – верный друг. Душеприказчик рассказал о себе все без утайки.

Мрачный старец долго смотрел ему в глаза, и грустно покачав головой, произнес:

– Я поклялся своей жизнью, что никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу и не заставлю другого человека жить ради меня. В этом была моя ошибка. Но тебе выпала иная участь, так неси ее с желанием, так как иного выбора у тебя, увы, нет.

– Но что же мне делать? – взмолился душеприказчик.

– Просто верь. И молись. Вера порой совершает гораздо больше чудес, нежели чародейство или колдовство. Наш мир многогранен и не так прост. Любовь не ограничивается только чувствами, а смерть – потерей внешней оболочки. Главное верить и ты сам поймешь все для себя. Да и события в нашем мире столь непредсказуемые, что порой их последовательность сводит с ума, заставляя верить во что угодно…

Ни одну бессонную ночь они просидели возле тлеющего костра, разговаривая о том странном месте, где свела их коварная судьба.

На рассвете последнего дня старец ушел. Душеприказчик кинулся ему вслед, но твердая рука остановила его.

– Ты сам поможешь себе, – наставительно произнес старец и исчез.

Ночной морок рассеялся, унеся с собой память прошедшей ночи. Может быть и не было странного одиноко скитальца с его мудрыми наставлениями, а может быть, именно он и помог душеприказчику выжить в этом мертвом мире. Кто его знает. Только причудливая зверюшка с этого дня всегда была с ним рядом и не давала отчаянью и сомнениям пленить его разум.

* * *

Мы шли по длинным змеевидным коридорам, которые казались мне бесконечными. Извилистые переходы, обрушенные лестницы и винтовые подъёмы и спуски, мелькавшие в свете тусклого факела, сводили меня с ума. Где-то рядом жалобно попискивал Ша. Я поймал его и посадил себе на плечо. В знак доброго поступка он уткнулся мне пушистой мордочкой в щеку и затих.

– Это подвалы принадлежащие королю Петру Справедливому, – с гордостью произнес Проклятый. Имя давно усопшего правителя эхом разлетелось по узким коридорам.

– Он что же, всю свою жизнь строил обходные пути из города?

– Он был чернокнижником и скверным королем, – буркнул в ответ душеприказчик. И его слова оказались ударом ниже пояса. Я действительно ничегошеньки не слышал о Петре Справедливом и даже не догадывался, чем он мог прославиться в истории здешнего городка.

Спустившись еще ниже, мы уперлись в кованную железную дверь. Проклятый осторожно достал из-под рубахи длинный двусторонний ключ и медленно вставил его в замочную скважину. В тишине раздался противный скрежет, два резких поворота и дверь, подавшись вперед, позволила нам продолжить наше путешествие.

По дороге нам попались еще несколько проржавевших решеток с тяжелыми засовами, но и они с легкостью распахивались, не в силах противостоять хитроумной поделке талантливого ключника…

Длинная лестница ушла из-под ног, исчезнув в кромешной тьме. И я в очередной раз почувствовал легкий запах гнили, смешанный с подземной затхлостью.

– В этих подвалах погибла не одна безвинная душа, – осторожно произнес Проклятый.

Я вздрогнул, вспомнив недавнюю схватку на площади. Накативший на меня ужас, заставил мои поджилки затрястись и безвольно застыть на месте.

– Может быть, найдем другой путь? – быстро предложил я.

Проклятый лишь отрицательно качнул головой.

– Иного пути нет. Именно через него я попал в Собор святого Стефана, где и принял на себя грехи горожан. Все повторяется, как много лет назад. Только так мы сможем осуществить намеченное.

Проклятый осторожно дотронулся до холодной кладки – почерневшие от времени камни все еще хранили память тех далеких, роковых дней, когда здесь располагались пыточные камеры.

– Поторапливайся. Иначе мертвяки найдут нас раньше, чем… – фраза оборвалась, и я почувствовал сильный толчок в спину.

* * *

Буквально протиснувшись через узкий проход, мы оказались в огромной каменной зале, украшенной огромными изящными люстрами.

Проклятый с интересом уставился на обветшалые, покрытые пылью и паутиной фрески. На одной – был изображен высокий статный мужчина, в темном, расшитым золотом камзоле. Его взгляд властно взирал на нас поверх, будто для него мы были всего лишь глупой, грязной челядью.