Руслан Ерофеев - Хтонь. Зверь из бездны

Я перестал быть. И вместе со мной провалился в блаженную пустоту небытия этот страшный и прекрасный мир.

Конец второй части

Франция, ХV век н.э.

Читатель узнаёт о страшных предзнаменованиях, наблюдаемых в христианских землях и, верно, предвещающих скорое пришествие Антихриста.

В страшные времена посетила сей мир душа Жана Фурнье. В год от сотворения мира 6936, а от Рождества во плоти Господа нашего Иисуса Христа – 1428-й, когда Жан впервые набрал в легкие воздуха и издал первый крик, в небе видели огненную комету, похожую на усеченную палачом главу преступника. Затем было жуткое знамение на солнце: дневное светило покрылось черными пятнами, подобными гвоздям, вбитым в крышку гроба умершего от моровой язвы, или пятнам на его коже – кто как говорил. А потом солнце и вовсе погасло, и стало темно, как в самую ненастную осеннюю ночь. Мгла на несколько дней поглотила земли французской короны, которая ныне пребывала свободной, ибо не находилось пока головы, которая была бы готова к столь тяжкой ноше. И не видели люди ничего даже на расстоянии вытянутой руки, а птицы сталкивались в воздухе и падали на землю. Лишь высоко в небе ходили огненные облака, искры от которых летели вниз и быстро разгорались в огромные пожары. Леса, виноградники и даже, казалось, сама земля пылали темным коптящим пламенем, вселяя трепет в души всех христиан. Казалось, само второе пришествие Христа начинается днесь.

В Дижонской обители отец-настоятель родил из гузна дитя, страшное видом, и такое исходило от него зловоние, что никто не мог долго находиться рядом. И начертано было на челе диковинного младенца число Зверя – три горящих адским пламенем шестерки. Зловещий приплод зарыли в землю живьем, и в том месте вскоре вырос прекрасный черный цветок, который пел нежным женским голосом католическую мессу задом наперед. А в аббатстве Сильвакан в неспокойном Провансе, где все еще хоронилась по темным углам ересь катаров [68], замки которых давно сровнял с землей свирепый Арденнский Вепрь Гийом де Ламарк, монашкам стал являться Христос. Приходил он во всем сиянии своей славы, и вскоре монахини-цистерианки во главе с матерью-настоятельницей объявили, что все они стали женами Спасителя по плоти, а вместо супружеской постели он каждую ночь по их собственной просьбе распинает монашек на огненном кресте. Однако в темное время суток из келий монашек доносились звуки, напоминающие отнюдь не о крестных муках, а, скорее, о буднях лупанария. А спустя положенное время сестры начали рожать: кто – черного мышонка, кто – скользкую жабу, кто – сколопендру. Мать-настоятельница же произвела на свет двуглавого младенца, на каждой головке которого пробивалось по паре маленьких рожек. После этого стало ясно, что монашкам являлся отнюдь не Христос. Тут же, на вечно мятежном Юге, вновь подняла голову ересь «пастушков», разгромленная более столетия назад королем Филиппом V. Снова простонародье предавалось постыдным оргиям, где свальный грех почитался за угодничество Господу. Опять на перекрестках стали находить горшки с отрубленными ручками младенчиков, распятых летучих мышей и прочие омерзительные предметы, свидетельствующие о том, что в окрестностях появились маги.

В тот же год богомерзкие англичане высадились в порту Кале и осадили Орлеан, все еще верный осиротевшей французской короне. Кровожадным баронам, закованным в сверкающую сталь, как всегда, не терпелось удобрить своими телами чужие земли. Перед этим безбожники опустошили захваченную ими Нормандию, Генеральные штаты [69]которой одобрили беззаконный разбой бриттов. Епископ Бовесский Пьер Кошон [70], да будет навеки проклято его имя, собрал для англичан разорительное мыто с Оссера, Санса, Труа и Мелена, превратив эти цветущие города в обитель скорби и плача.