Алексей Биргер - Заклятие слов

Я заметил, что Саша быстро показала Кольке поднятый вверх большой палец: мол, молодец, верный ход нашел.

— Нет, — сказал я. — И вам не советую. Есть игры, в которые играть не стоит.

— Ага, боитесь! — тут же поддела Саша. — А еще говорите, что не верите!

— Да, не верю, в том смысле, в котором верите вы, — сказал я. — Не верю, что из магии Йейтса нельзя узнать чего-то того, чего нельзя узнать из его поэзии. Магия, по сравнению с поэзией — это нечто низшее, подготовительное, примитивное. Но я верю в то, что «нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». Все первые ученые-ядерщики заболели лучевой болезнью и умерли, потому что тогда человечество еще не представляло, что такое облучение и как от него нужно предохраняться. То, что называют магией, вызыванием духов — это область, в которой мы до конца еще не разобрались и не знаем, какие лучевые болезни нас там могут подстерегать. Да вот вам пример, первый, который приходит в голову. Гумилев сам рассказывал, как будучи в Париже, он поддался уговорам тамошних приятелей совершить обряд вызывания дьявола, из чистого любопытства. И что-то у них получилось. Во всяком случае, Гумилев всегда уверял на полном серьезе, что видел, как через комнату тень прошла. И что потом? И жизнь у него после этого поехала наперекосяк, и кончилась трагически, расстрелом. Связано одно с другим или нет? Не знаю. Но я бы не рискнул тревожить такие силы.

— Что ж! — сказала Саша. — Мы все равно попробуем, хоть с вами, хоть без вас, и пусть нам же будет хуже, если что-то пойдет не так. А вам потом будет стыдно, что вы могли нас выручить, но не выручили.

— Угу, — одобрительно промычал Колька.

— Господи помилуй!.. — сказал я. — Ладно, будь по вашему. С двумя условиями.

— Какими? — радостно отозвались они в два голоса.

— Первое — эти ваши опыты с магическим колесом будем ставить здесь, в моем номере. Никаких вылазок на кладбище или куда вам там еще в голову взбредет. Сразу предупреждаю, что я никуда не пойду.

— А второе условие? — спросила Саша.

— А второе условие вот какое. Твоя тетка упомянула мне, что разговаривала с каким-то человеком, перед тем, как отправилась разыскивать пропавшую часть библиотеки. Имя этого человека она назвать отказалась. А мне интересно, кто это мог быть, по своим причинам…

— По каким?

— Скажем, по чисто писательским. Так ты не сможешь втихую выведать, с какими людьми твоя тетка общалась в то время?

— Думаю, смогу, — сказала Саша.

— Что ж, тогда — до завтра. Скажем, я буду в номере от четырех до пяти. А подойдете вы или нет — вам решать.

— Мы обязательно будем! — подскочили они.

— Тогда — кыш отсюда! Вот-вот ваша тетка подойдет, а мне еще надо в номере прибрать…

— До свидания, до свидания!.. — быстро забормотали они. И смылись.

Я опустился в кресло, совершенно измочаленный. Да что здесь, псих на психе сидит и психом погоняет? Подростков еще можно понять, для них подобная развлекаловка — святое дело, но взрослые?!.. И от сумасшедших бесконечных разговоров я устал как никогда. В голове уже звенело от всех этих масонов, магии, роз, крестов, Граалей с Парсифалями… Если б не одурелая голова, я бы, думаю, ни за что не согласился принять участие в «эксперименте», задуманном подростками. Хотя, с другой стороны, они теперь счастливы, а вреда от этого не будет…

Подумав о вреде, я вернулся мыслями к тому, что произошло в номере. Я верил ребятам, что это не они все разворочали. Выходит, кто-то побывал у меня «в гостях» до них. Но кто это мог быть?

Я нехотя встал с кресла, собрал мои разбросанные шмотки, аккуратной стопочкой выложил на стол мои блокноты (для записей я люблю блокноты небольшого размера, в хорошем твердом переплете, желательно кожаном; такие блокноты, которые больше похожи на старинные «альбомы для стихов»; собственно, в магазинах их чаще и именуют не «блокноты», а «альбомы для записей»; и очень удобными для заметок и черновиков бывают «альбомы для записи кулинарных рецептов») и книги, взятые с собой… Чем больше я размышлял, тем более вероятной мне представлялась одна-единственная версия.

Обыск в номере — дело рук «отморозков» из той фирмы, которая мечтает захапать здание библиотеки.

Посудите сами. Как раз тогда, когда ситуация вокруг этого здания достигает высшего накала, а Татьяна при этом держится со странным спокойствием, приезжает человек из Москвы. «КИГлы», как называл их Бурдюков, тут же должны навести обо мне справки. Разумеется, они знают, что я писатель, и приехал выступить перед читателями… Но почему именно сейчас? Они начинают выяснять, не бывал ли я прежде в этом городе. И не узнают ничего утешительного для себя. А именно, они узнают, что я некогда побывал здесь в составе отряженной ЦК комиссии, и эта комиссия наделала шороху, вправив мозги, кому надо. Дальше что выходит, по логике подобных людей? Если я тогда «исполнял ответственные поручения», то могу исполнять и сейчас, продолжая работать на высокие инстанции, сидящие в Москве. На те инстанции, которые сейчас взяли на себя функции «улаживания» и «примирения интересов», особенно если «примирение интересов» должно быть в их пользу. Скажем, если Москва сама заинтересована наложить лапу на здание библиотеки и конкурентов местного масштаба терпеть не собирается. Тогда моя роль понятна. Я должен сделать вежливое и ласковое предупреждение, а если оно не подействует, призвать «бойцов» или привлечь «местные силы»…