Алексей Биргер - Заклятие слов

— Вы готовы?

— Да, конечно.

Она повела меня в соседний с гостиницей дом.

— Сегодняшний ужин, в честь вашего приезда, мы решили устроить у давнего нашего приятеля, он завкафедрой истории в нашем университете, профессор, доктор наук и так далее. Огнивцев Дмитрий Владимирович. Но это все неважно. В смысле, все его чины и звания не важны. Главное, что человек он очень хороший. А в практическом смысле, живет рядом с гостиницей, и квартира у него большая. Можно хорошо вас принять, и все вместятся…

— Все?.. — я остановился на секунду.

— Довольно много народу собирается, всем интересно вас увидеть. Но вы не волнуйтесь, мы вас оградим от нудных «высоких» разговоров, если что. А вообще, народ у нас занятный.

— Да, конечно… Кстати, первым, кто поспешил со мной повидаться, был Бурдюков.

— Ах, вот как? — мне показалось, она слегка улыбнулась.

— Я не знал, что у вас такие неприятности. Почему вы не хотите принять его помощь?

— Потому что в этом нет необходимости. Я приняла свои меры, и все будет хорошо.

— Я вхожу в число «ваших мер»? — спросил я напрямую.

Она немного подумала, прежде чем ответить.

— Нет, не входите.

— Бурдюков говорил со мной и о…

— Знаю, — перебила она меня.

— Так что мне ему ответить?

— То же самое, что я всегда ему отвечала. Пусть не выдумывает невесть что.

— Он не поверит.

— Это его дело.

— А я был прав, как видите, — сказал я. — В результате, вас в масоны записывают.

— Переживу… Кстати, напомните ему, что в классические масонские общества женщин не принимают.

— Но есть и особые ложи. Например, ложа «Золотой зари», магистром которой был Йейтс.

— Это нечто иное. К масонству это можно отнести только условно. А вот мы и пришли.

Мы вошли в просторную квартиру, в главной комнате которой был накрыт длиннющий стол, вокруг которого вертелось немало народу. Огнивцев оказался классическим профессором: опрятный, не очень высокий, с аккуратной седой бородкой, с мягкими и дружелюбными манерами.

— Заходите, заходите, — приветствовал он меня. — Очень рад.

Потом он познакомил меня со всеми присутствующими. Я постарался запомнить, кто есть кто, но у меня это не очень получилось.

Потом был один из тех приятных вечеров, которые, когда их вспоминаешь, похожи друг на друга: с тостами, с разговорами об искусстве, с расспросами, что происходит в Москве и как я отношусь к тому или иному явлению… Кто-то произнес тост в честь города, который — как утверждал тостующий — оказался крестной колыбелью моего писательского успеха. Мол, если бы я в свое время не побывал в Квашинске и не испытал на себе его особые духовные вибрации, то, кто знает, может, и не стал бы я тем, что есть. Я ответил соответственно, ко всеобщему удовольствию.

В какой-то момент, когда все увлеклись разговорами между собой, я спросил у Татьяны:

— А своего Артура вы берете на такие вечеринки?

— Иногда. Но сегодня он решил, что лучше полетает. Его свободы я не стесняю.

— Он очень разумен, верно?

— Более чем. Иногда мне кажется, что без него у меня вся работа развалилась бы. Хотя он может и подолгу пропадать, на неделю, на две. Но я не волнуюсь.

— Да, вы здорово наладили библиотеку. И все-таки, вам тяжело.

— А кому сейчас легко? Я не жалуюсь.

— Но при Ремзине лучше было?

Она прищурилась.

— Почему вы спрашиваете?

— Хочу реконструировать для себя те годы, которые прошли между моим прошлым приездом и нынешним.

— При нем тоже бывало всякое… — уклончиво ответила она. — Хотя, конечно, да, в смысле материальной поддержки он был щедр. Для культуры выжимал все, что мог. Но что говорить, если у нас сейчас даже на сельское хозяйство…

Она вдруг запнулась.

— Да, на сельское хозяйство… — повторила она. И, мне показалось, начала уходить в себя.

— Что такое? — спросил я.

— Не обращайте внимания. Меня одна мысль зацепила. Надо ее обдумать.

Тут меня опять вовлекли в общий разговор.

Больше мы с Татьяной разговоров «на двоих» не вели.

Я вернулся в номер гостиницы в двенадцатом часу ночи, усталый и сонный. Татьяна осталась помочь помыть посуду и прибраться. Когда мы прощались, мне показалось, что она несколько взволнована и напряжена. Похоже, пришедшие ей в голову мысли так и не давали ей покоя.

Я уснул быстро, и спал крепко, пока меня не разбудил какой-то странный звук.

Я нехотя открыл глаза, повернул голову.

Видимо, я так и был в полузабытьи, потому что ни капли не удивился, увидев, что мой ноутбук включен. Монитор светился, а перед клавиатурой сидел Артур и тюкал клювом по клавишам.