Тахера Мафи - Чаролес [litres]

Незаметно они стали настоящей маленькой семьей. Оливер, который никогда особенно не любил родной дом, не сумел бы представить для себя лучшего места, – но Алиса, чьи родители с тревогой ожидали ее возвращения, не могла остаться в гостях навечно. Девочка при первой возможности связалась с отцом и описала ему все произошедшее; он был так горд Алисой, что разрешил ей задержаться в Чаролесе еще на полгода. Шесть месяцев – столько в среднем требовалось ференвудским детям на выполнение Задания, и папа счел, что это будет справедливо. До тех пор Алиса даже не собиралась думать об отъезде; ей попросту было здесь слишком хорошо.

Теперь они с Оливером жили в особняке Лейли – и проводили каждый вечер в играх, пиршествах и долгих беседах за чашками обжигающего чая. В очаге всегда ревел огонь, а стены освещали прекрасные фонарики. Мадаржун научила их готовить пряное рагу и пестрый рис; Беньямин показал Алисе, как правильно есть замороженные розы; а Оливер… Что ж, Оливер начал меняться. Впервые в жизни он ощущал себя на своем месте, и эта простая устойчивость – безопасность – чувство принадлежности неуклонно сглаживали его тернистые края. Некогда ершистый мальчишка смягчался на глазах, обещая однажды вырасти в заботливого молодого человека, – и, конечно, все вернее влюблялся в по-прежнему прекрасного, но уже далеко не такого пугающего мордешора.

Пока же они были лучшими друзьями.

Сегодня в гостиной снова пылал огонь, а стены были украшены не только фонариками, но и зимними цветами. За заиндевелыми окнами тихо падал снег, и Лейли прикрыла глаза, напевая старую полузабытую мелодию. Мадаржун напоминала Оливеру правила сервировки стола, пока Беньямин с Алисой сновали между кухней и гостиной с дымящимися блюдами. В воздухе витал густой аромат шафрана и куркумы, корицы и оливкового масла. На столешнице остывал свежий хлеб, а рядом теснились огромные тарелки с рассыпчатым рисом, обжаренным изюмом, барбарисом и миндалем. Сыр фета соседствовал с горкой все еще мягких и влажных грецких орехов, горстями базилика, мяты, зеленого лука и редиса. Приправленная специями фасоль, печеная кукуруза, миски с наваристыми супами, оливками и разноцветными салатами, – вот лишь часть богатств, которые блистали на столе в тот вечер. Ужины, подобные этому, быстро стали традицией для мордешора и ее приемной семьи: они пировали, пока не уставали жевать, после чего валились на ковер счастливой кучей-малой. Ночь продолжалась смехом и разговорами; и хотя они не могли знать, что принесет им будущее, одно они знали наверняка:

Друг в друге они обрели то, что называется семьей, – и ничто на свете не сумело бы их разлучить.

До следующего раза, дорогой читатель.

Безусловно, это недостойное поведение для тех бесстрашных, неутомимых героев, которых вы узнали и полюбили в «Алисе в Итакдалии» (Мои извинения тем, кто взялся сразу за эту книгу! «Алиса в Итакдалии» – совершенно другая история, действие которой происходит немного раньше, и основными героями в ней являются Алиса и Оливер. Без лишней скромности посоветую прочесть и ее тоже.), и лично я была изумлена, когда о нем услышала. Но мы должны помнить, что сперва Оливер видел очень мало выгоды в этом приключении, а Алиса, чей отец наконец-то оказался дома и в безопасности, хотела только вернуться к своей новой безоблачной жизни. Ни один, ни другой не пылали желанием (еще сильнее) рисковать ради незнакомки, и когда неудобства Алисы и Оливера преодолели определенный порог, их в самом деле посетила мысль отчалить восвояси. Увы, хотя их намерения были добры, они были не вполне чисты . Бросаясь на помощь Лейли, Алиса и Оливер руководствовались видениями будущей славы и веселья (соответственно) – то есть именно тем типом эгоистичных мотивов, от которых им предстояло избавиться. В конце концов, лучшая помощь – та, что предлагается бескорыстно – без дополнительных ожиданий или платы взамен.

Чтобы избежать недоразумений: на самом деле мама была не виновата в том, что так жестоко обращалась с Лейли. Она не сознавала ни своего дурного характера, ни острого языка. Сейчас это была просто кучка звездной пыли – по умолчанию мрачная, едкая и пессимистичная. И все же она продолжала до безумия любить дочь.

Мама Лейли избежала этой ужасной участи благодаря кровной связи с дочерью, живым мордешором. Те с рождения балансировали между жизнью и смертью и всегда приветствовались в любом мире, в любой форме, в любое время.