Екатерина Бакулина - Гони его прочь! [СИ]

А они привели священника.

Соседи собрались и привели. Толстого, бородатого, с кадилом и бадейкой святой воды. Он устало поглядывал из-за забора, явно не веря в оживших мертвецов. Но ему хорошо заплатили, отчего бы не окропить…

Валентина сначала не хотела пускать, но потом испугалась. Не попа, конечно, и не соседей… хотя соседи ее саму со свету сживут, если не пустит. Затравят.

Но даже не их… Господа испугалась… Виданное ли дело?

Боже ж ты мой…

Отперла дрожащей рукой.

Вот и все. Казалось, сейчас поп прочтет молитву, водой святой брызнет и дед упадет… замертво… его снова похоронят. Валентина поняла, что не хочет. Это значит — потерять его снова, а она как-то уже привыкла и смирилась, что дед теперь такой… Путь лучше такой.

Но куда уж…

Все, значит. И не поделаешь тут ничего.

Только бы дед сопротивляться не начал.

Дед не начал. Его вообще мало волновал подошедший священник. Он как сидел на скамеечке у дома, рядом с внуком, так и остался сидеть. Безразличный.

— Сереженька, иди в дом.

— Мааам…

Но все же послушался.

— Это и есть ваш покойник? — хмуро спросил священник, в голосе явно мелькнул сарказм.

И Валентина подхватила.

— Какой же покойник? — всплеснула руками она. — Старенький, ходит плохо, да и голова уже… Да вы что?

Священник помялся. Случай был непростой… странный случай. Если уж на то пошло, тут не священника звать надо было… Но в конце концов решили, что прочитать молитву и окропить святой водой не помешает. Валентина закусила губу, стиснула на груди руки, ожидая…

Но ничего не случилось.

На деда щедро пролившаяся святая вода никакого впечатления не произвела, он, кажется, даже не заметил. Валентина еще какое-то время стояла, едва дыша, потом успокоилась. Значит нет. Ну и хорошо.

Поп еще потоптался, прочитал несколько молитв, потом пожал плечами и ушел, распекая по дороге глупых баб, которым невесть что мерещится. Сам он, кажется, тоже был рад, что все обошлось, мир не рухнул, привычные вещи остались на своих местах. Дед и дед.

Но соседи не успокоились.

Теперь Валентина слышала не тишину за спиной, а глухие проклятья. Как только не называли и чего не желали только. Обидно до слез. Очень сложно было делать вид, что не слышишь, что тебе все равно. Но начнешь отвечать — будет хуже.

Сережка, всегда вольно бегавший по улице куда захочется, теперь сидел дома, Валентина боялась выпускать его за ворота.

Что же теперь…

Прогнать деда?

Как же его прогнать? Куда он пойдет? Ну, как же… он же свой, родной… Вон, как помогать во старается, по дому все дела делает, какие может. С внуками сидит. Даже маленький Мишка у него на руках тут же затихает, гулит, улыбается и быстро засыпает.

Прогнать? За что? Дед же никому не делает зла.

Впрочем, Валентина, конечно же, понимала. Наверно, и сама бы боялась и ненавидела, случись это не с ней, а у других…

Но, что говорить.

Старалась придумать, как дальше жить.

А как-то ночью весь двор закидали мусором. Пакетами, бутылками, тухлой картошкой… Из баков наверно набрали… Валентина поохала, повздыхала, и все убрала. Кто это сделал — поди разбери. Да и если разберешь, что с того?

Следующей ночью разбудили крики.

Валентина вскочила, и как есть, в одной ночнушке, понеслась во двор. Еще толком не разобравшись…

Орал мальчишка… Да нет, не мальчишка даже, подросток лет четырнадцати… Васька, с соседней улицы, здоровенный амбал. Но орал он так пронзительно, отчаянно и звонко, что Валентина никогда бы не подумала… Испугалась.

Ваську за руку держал дед, спокойно и молча, но крепко, так, что тот, сколько не рвался, освободиться не мог.

— Отпусти! Ты что, отпусти! — закричала деду Валентина.

И дед послушно отпустил.

Васька не заставил себя ждать, и секунды не прошло, как рванулся, перемахнул через забор и галопом пустился прочь.

— Что случилось? — тихо спросила Валентина, скорее не деда, а саму себя. Руки тряслись.

Дед, конечно, не ответил.

Рядом, на дорожке, валялась канистра с бензином.

До утра, потом, Валентина не могла уснуть, все думала. Неужели все зашло так далеко?

А утром прибежала мать Васьки, Татьяна.

— Убийцы! Изверги! — голосила она. — Мальчика покалечили!

Мальчик нехотя плелся за ней, вполне здоровый на вид.

— Да что ж это делается, люди, а?! Валькин упырь мальчика покалечил. Люди, а! Люди! Слышите!

Валентина осторожно вышла на крыльцо, прижимаясь к стене. Хотелось ответить, спросить, чего же ее мальчик делал ночью в чужом огороде, да еще с канистрой… но спрашивать было страшно… да и бесполезно спрашивать. Не отвечать Татьяна пришла.