Елена Блонди - Карты мира снов [СИ]

— Все-все? Чтоб не было этих страшных ночей во дворце?

— Ты видел самую малую часть, Дай. Всего один кусочек всего одной ночи. Ты не представляешь, сколько всего происходит веками, когда люди заняты тем, чтоб получить новые и новые удовольствия. У королевской четы есть свои мастера. Многие из них не отсюда. А еще, и это самое главное… — безоблачное, блистающее, безупречное счастье отбрасывает тени. Невозможно получить только блеск и свет. Чем он ярче, тем гуще и безжалостнее тень. Длиннее. Беспросветнее. Мастера Ами и Денны умеют отводить тени от их счастья. Но для этого нужны принимающие. Те, кто в тени. Понимаешь? Люди.

— Это значит, никому не приносить вреда? — Даэд сжал кулаки, раздувая ноздри.

— Никто не получает чужих страданий, Дай. Только свои собственные. И все они прячутся в темноте ночей. А днем, при свете солнца люди города Хенне и других городов королевства получают прекрасную безмятежность. Без памяти о ночах. Королям кажется, это справедливо. И милостиво прекрасно.

— Да это же!..

По ступеням шаркали быстрые шаги. В проеме показалась голова, темное лицо, обрамленное седой бородкой. Руки, дрожа, протягивали обмякшее пушистое тельце с обвисшим хвостом.

— Занука! Он вернулся один! Неллет, джент, моя Натен! Внизу уже темнота.

Неллет вскочила, подхватывая черного кота в тусклой свалявшейся шерсти, на которую падали неяркие блики от фонаря, укрепленного над столом.

— Он дышит! Калем, дышит.

— Умирает, — старик закашлялся, повернулся, горбясь.

Даэд в два прыжка догнал, хватая того за плечо.

— Куда вы?

— Натен. Я возьму факел, нет, два.

Неллет прижалась ухом к дрожащему шерстяному боку. Сказала отрывисто:

— Мы пойдем. Через минуту. Дай мне время.

— Нет. Натен…

— Дай мне время! Я могу!

Снизу послышался вой, тоскливый и монотонный. Старик тяжело сел на ступени, пряча лицо в темные ладони. Вой перекрыл яростный безумный смех. Ветер плеснул в окнах, принося противный запах мокрого пепла.

— Мой сын! — кричал кто-то внизу, захлебываясь и повторяя, удалялся, — мо-ой сы-ын!

Неллет шептала что-то, положив руку на умирающего кота, а другую прижимая к своему животу под его висящими лапами.

— Сейчас. Сейчас, малыш. Ты еще должен. Мы идем за твоей Натен. Ну, черный герой!

Покачнулась. Даэд подбежал, поддерживая ее за плечи.

Она застонала, волосы свесились, закрывая скулы. А длинный хвост задергался, мотаясь и щекоча Даэду локоть. Шерсть кота на глазах ярчала, приобретая богатый атласный блеск. Через минуту, как и обещала Неллет, кот замурлыкал, мяукнул хрипло. И вывернулся, спрыгнул, тут же ставя трубой хвост, затоптался, бодая головой ногу Неллет.

— Калем. Не уходи из башни. Нам нужно будет быстро. Когда вернемся. Да! Мы вернемся с Натен.

Она говорила быстро, с нажимом, втолковывая, как ребенку. Калем поднялся, взмахивая руками, засуетился, светясь надеждой. Спохватился, хромая к полкам у двери:

— Вы босые. Вот. Чтоб ноги.

— Мы полетим, — успокоил его Даэд.

Но старик совал ему в руки две пары мягких замшевых сапожек.

— Их нет. Призвали из дворца. Занука поведет вас. К Натен. Я пойду.

— Останешься, — Неллет натягивала сапожки, — Дай, забери факелы. Ночью нужно, чтоб живой огонь. Быстрее!

В полумраке лестницы он видел, как блестят ее глаза. Но лицо после исцеления кота будто сразу высохло, скулы стали резче, и губы совсем бледные, отметил он с беспокойством.

Кот уже скакал по ступеням, вертя хвостом свои кошачьи знаки. Неллет собрала волосы, сунула их за спину в вырез туники, чтоб не мешались. И полетела следом, жестом приказывая Даэду не отставать.

— Пусть ночное время Хенне не затронет ваших умов и душ, — Калем прошел внутрь, погасил лампу над столом. Встал у окна, опираясь на кирпичный подоконник, слушая и вглядываясь в темноту, которую все ярче разбавляли всполохи ночных пожаров, что появлялись в разных местах города — совсем близко и очень далеко.

Две мысли сменяли друг друга в голове Даэда, как правая нога сменяет левую в легком беге.

Все же… хорошо, что тут вылечиваются раны…

Неллет легко бежала по брусчатке, шелестя подошвами мягких сапожек. Мотались по спине светлые волосы, откидывались согнутые локти. Шаг-шаг-шаг. Будто не она лежала прошлой ночью без памяти и сил.

Но эти страдания… но только свои. Ничьи больше, — напоминал себе Даэд, оглядываясь на промелькивающие черные углы и острые тени, на блеск стекло и звон, когда внезапно они разбивались, донося крики и шум внутри.