Елена Блонди - Карты мира снов [СИ]

Если бы Кассиус Монго услышал рваные мысли вчерашнего мальчика, который сидел сейчас, сузив черные глаза, такой повзрослевший, наверное, он бы изящно поаплодировал догадкам, выказывая восхищение ходу мысли.

Но в покоях стояла ненарушаемая извне тишина. Кассиус оставался в колеснице наедине с приступом вдохновения. А солнце подбиралось ближе к горизонту, светило снизу, делая небо утренним. Скоро брызнут из-за кромки земли солнечные лучи. Нет, подумал Даэд, вспомнив о солнце. Оно встанет из моря. Мы на острове. С главной вершины его можно охватить взглядом, поворачиваясь во все стороны. Только вот времени на разглядывание очертаний берегов нет. Снова — время.

Шум в анфиладах роскошных комнат раздался, кажется, одновременно с восходом. И это был уже знакомый Даэду шум, только немного усталый, а не радостно праздничный. Ну да, хмуро подумал он, прислушиваясь к возгласам, разговорам, шуму шагов, теньканью музыки, устали за ночь кататься и валяться, обращаясь в чудовищ.

Шаги приближались, ровно стукали по ступеням, ведущим в покои принцессы.

— Неллет! Мы идем навестить вас, милые дети. Мы можем войти?

Даэд встал, подошел к арке и распахнул занавесь Морено, держа край ткани в руке, на случай, если…

Но за аркой толпились нарядные люди, смеялись, вежливо держась позади королевской четы. Джент Денна вошел первым. Следом, небрежно кивнув Даэду, быстро прошла к постели королева, откидывая шлейф нового платья, другого, уселась, склоняясь над бледным лицом и беря в руки ладони дочери.

— Бедная девочка. Было больно? Мне так жаль!

Даэд возмущенно поперхнулся спокойствию голоса, проговаривающего участливые слова. И застыл в изумлении, слушая такой же спокойный ответ Неллет.

— Ничего, мама. Ночь кончилась. Даэд и Кассиус облегчили мне боль.

— Он все сделал правильно? — королева оглянулась на скромно стоящего у стены врача, — ты же знаешь, лучше бы подождать утра, ночью в дневных делах несложно наделать ошибок.

— Подождать? — хрипло сказал Даэд и повторил громче, перекрывая светскую болтовню свиты, — подождать? Она умирала! И ее нога!

— Да полно. Полно! Ты так мало знаешь о здешних обычаях. К чему горячиться.

Она с внимательной усмешкой оглядывала Даэда.

— Хотя… Ты так молод, мальчик. Так славно горяч. Но все равно это не повод ошибаться, усложняя девочке жизнь.

— Он хотел, как лучше, мама. — у Неллет был не спокойный, как показалось Даэду голос. Усталый, понял он. Бесконечно усталый.

Королева поднялась, погладив Неллет по щеке. Поправила блистающее платье.

— Мы ждем вас к завтраку. Прислать тонков для утреннего туалета? Если хочешь, милая, отправимся в сады джента и мисерис Логано, устроим фруктовый праздник.

Взволнованный Денна наклонился, целуя Неллет в лоб. И тоже двинулся к выходу, подхватывая под локоть Кассиуса.

— Ты расскажешь, как дети вытащили тебя из зала цветов, джент Касси? Дамы сгорают от любопытства. Мне тоже интересно. Что? Начал поэму?

Все захлопали, восклицая. Кассиус рдел пятнами румянца на бледных щеках, отвечая восторженным дамам поклонами. Штора упала, заглушая голоса.

— Они все безумны, — с отчаянием сказал Даэд, снова усаживаясь рядом с Неллет, — не говори, что нет.

— Безумны, Дай. Поэтому я не хочу оставаться. Но мы должны еще раз побывать в городе. Мне нужно поговорить. С некоторыми людьми.

Она села, цепляясь за его руку. Волосы свесились на лоб и скулы, рассыпаясь облаком по плечам. И вдруг, морщась, резким движением оторвала повязку, которая тут же скрутилась темной от мази и крови серединой и пожелтевшими краями.

— Нель! Ты что… — Даэд умолк, с изумлением глядя на гладкую кожу с тонким, кажется, на глазах исчезающим шрамом.

— Помоги встать. Голова кружится.

— Тебе нужно поесть. Чтоб силы.

— Нет времени. Поведешь санатов?

Солнце сияло над крышами и деревьями, отбрасывающими длинные, еще утренние тени. Даэд управлял, двигаясь над прямыми и гнутыми линиями улиц в пышной листве, над яркими чешуйчатыми крышами и башенками.

Если бы не увиденные ночные пожары, можно было бы остаться у Ехима. В харчевне так славно пылал огонь в середине старого зала, а по бокам лестницы уводили в комнаты. Наверное, там спокойно и уютно. Днями. Так же, как в маленьком домике старой Агейи, ласкающей лежащего на руках рыжего Ариску. Но придет ночь. Она приходит повсюду. И теперь нельзя вернуться в их смешной рукодельный домишко в роще прозрачных ромелий. Кто знает, какие твари выходят из чащи ночами там, где они с Неллет сидели, задирая головы к небу. Теперь старательно сложенные из тонких стволов стены, переплетенные хворостом, им не преграда. Наверняка. Куда им деваться?