Линкольн Чайлд - Багровый берег [litres]

– Я вас понял.

Облаченная в черную материю рука снова показала, куда им сворачивать, и Гэвин подчинился. Он увидел, что шеф начинает нервничать.

– Гэвин прав, – заговорил Мурдок. – Я думаю, нам пора поворачивать, если вы не возражаете.

Пендергаст проигнорировал это замечание. Они продолжали движение.

– Стоп! – раздался выкрик Пендергаста, и его рука опустилась, как семафор.

Они проплывали мимо очередного бревна, застрявшего в грязи в верхней части берега. Гэвин сбросил обороты, но не сильно, иначе течением их понесло бы дальше.

– Причальте лодку к этой коряге, – приказал Пендергаст.

– Тут слишком мелко, – возразил Гэвин. – Мы сядем на мель.

– Значит, садитесь на мель.

– Постойте, – встревожился шеф. – Что тут такого важного, черт побери, чтобы мы рисковали жизнью?

– Смотрите. – Пендергаст указал пальцем.

Там, под мутной поверхностью воды, трепыхаясь в потоке, словно в карикатурной пародии на прощальное помахивание, виднелась бледная рука.

– О боже, – пробормотал Гэвин.

– Набросьте веревку на эту торчащую корягу и привяжите нас, – сказал Пендергаст.

Гэвин сделал петлю, набросил ее на корягу, чуть-чуть поддавая газку, чтобы лодку не снесло. У него получилось с первой попытки, после чего он заглушил двигатель, поднял его, подтащил лодку к бревну и надежно привязал. Он чувствовал сопротивление ила под днищем, поток, обтекающий корпус лодки.

– Мне это вовсе не кажется хорошей идеей, – сказал шеф.

Но Пендергаст уже перегнулся через борт:

– Дайте мне еще веревку.

Гэвин передал ему веревку. Агент свесился вниз, вцепился в мертвую руку и потащил ее на себя. Водную поверхность разорвала появившаяся голова. Гэвин поспешил на помощь и, преодолевая отвращение, ухватил другую безжизненную руку.

Пендергаст завязал веревку узлом на запястье утопленника. Тело легко высвободилось из-под коряги и неожиданно всплыло на поверхность головой вниз по течению.

– Тащите! – приказал Пендергаст.

Гэвин потащил веревку, используя уключину как упор, и вместе они подтянули тело против течения к лодке.

– Господи, вы же не собираетесь затаскивать его в лодку! – закричал шеф.

– Подвиньтесь, – резко сказал Пендергаст.

Шефа не пришлось просить дважды – он тут же отполз в сторону, а они взялись за тело, готовясь перебросить его через борт.

– На счет три.

Резким рывком они перевалили тело в лодку, словно огромную мертвую рыбу. Одежда на мертвеце была разодрана после плавания в потоках; тело легло на дно лодки лицом вниз. Пендергаст, все еще державший безжизненную руку, перевернул тело.

Гэвин тут же узнал его. А когда увидел порезы на груди, это потрясло его до такой степени, что он на какое-то время лишился дара речи.

В отличие от шефа.

– Это Дана Данвуди! – вскрикнул он. Потом посмотрел на Пендергаста. – Знаете, Брэд сказал мне вчера, что у вас есть подозрения насчет Даны. Если с вашими подозреваемыми происходят подобные вещи, я бы не хотел оказаться одним из них.

Ни Гэвин, ни Пендергаст не обратили на его слова ни малейшего внимания. Им было не до шефа – они осматривали тело.

– Порезы такие же, как у историка, – сумел наконец выдавить из себя Гэвин.

– И в самом деле, – пробормотал Пендергаст. – Снова Тайбейнские надписи. – Он наклонился над телом, и его лицо оказалось так близко к серой, похожей на влажную резину коже, что Гэвина чуть не затошнило. – Интересно. Порезы на теле мистера Маккула сделаны уверенной, сильной рукой. А эти, по крайней мере некоторые из них, кажутся совсем другими.

– Прекрасно, прекрасно, пусть с этим разбирается патологоанатом, – сказал Мурдок. – Я вызываю других, и убираемся отсюда ко всем чертям.

– Сестра, входи!

Констанс помедлила на пороге магазина в захудалом торговом центре на окраине Салема. Женщина в викторианском платье, не сильно отличающемся от платья Констанс, резво поднялась и поспешила к ней:

– Добро пожаловать в Салемский ковен! Откуда ты будешь?

Констанс вошла в просторное помещение, которое прежде, видимо, использовалось как склад, но теперь его переделали в приемную и место для проведения встреч. Она не увидела здесь ничего странного или зловещего: довольно светлое, приветливое пространство с толстым ковром и выкрашенными в желтое стенами. Заднюю часть помещения закрывал темно-зеленый занавес. У Констанс возникло ощущение, что здесь находится не только ковен, но и жилье этой женщины.