Линкольн Чайлд - Багровый берег [litres]

– Это поможет в поисках тела. – Он свернул карту. – До вас доходили слухи о человеке, который живет на болотах?

– Ничего конкретного. Но если бы я скрывался от закона, то именно туда и пошел бы.

Пендергаст сделал глоток бурбона:

– Мистер Сайлас, вы сказали, что ваша семья живет здесь двести лет. Вы, вероятно, неплохо знаете местную историю.

– Ну, генеалогия и всякие такие дела меня никогда особо не интересовали. В те времена Дилл-Таун был так называемым негритянским кварталом города, в основном там жили семьи китобоев. Но не только афроамериканцы. Там присутствовала и немалая доля крови южных морей: таитянцы, полинезийцы, маори. Я сам почти наполовину маори. Маори были лучшими гарпунерами в мире. А потом эти морские капитаны обзавелись женами с южных морей и брали их с собой в долгие плавания. Возвращаясь, они высаживали их в Дилл-Тауне, а сами направлялись в Бостон, к своим белым семьям. А когда уходили в новое плавание, снова брали их с собой. – Он покачал головой.

– И вы, значит, один из потомков первых жителей Дилл-Тауна?

– Ну да. Я уже сказал, что я африканец в той же мере, что и маори. Мой прадед имел какие-то жуткие племенные татуировки, так мне говорила бабушка.

– Насколько мне известно, большинство афроамериканцев покинули Дилл-Таун, когда тут произошло линчевание.

Сайлас покачал головой:

– Страшное дело. Страшное. Человек был, конечно, невиновен. Но для линчевателей, которые его вздернули, это не имело никакого значения. После того случая жители Дилл-Тауна решили, что воспитывать там детей небезопасно. Слава богу, у них имелись деньги, чтобы уехать, и большинство уехало. Некоторые поселились неподалеку, в Нью-Бедфорде. Другие добрались аж до чикагских скотобоен.

– Но ваша семья осталась.

– Мой дед потерял руку – несчастный случай во время охоты на кита, и тогда он основал бизнес по торговле лекарственными травами. В нашем районе полно трав и кустарников, в особенности белладонны, она тут повсюду. Больше всего ее там, где прежде находился Олдем. Дед не мог перенести этот бизнес в большой город вроде Нью-Бедфорда. Поэтому мы остались. Мы выехали из города, нашли место у дороги – и вот мы здесь. – Он раскинул руки.

– Вы живете один?

– Была жена, да ушла. Сказала, тут слишком одиноко. А меня одиночество прекрасно устраивает, хотя я всегда рад встретить кого-нибудь новенького. Я не отшельник. Раз в неделю я заезжаю в бар городской гостиницы, выпиваю, ем жареные моллюски, играю в домино с друзьями.

Пендергаст встал, со стаканом в руке подошел к окну и уставился в темноту на юго-западе, где раскинулись болота.

– Если бы вы отвезли меня сейчас в город, я был бы весьма признателен. Но у меня к вам последний вопрос. Эти линчеватели, о которых вы упомянули, – кто они были?

– Никто не знает. Местные жители в масках. Я вам вот что скажу: мой дед говорил, что в старые времена в Эксмуте жил плохой элемент. И не просто плохой элемент, а по-настоящему нехорошие люди. Он говорил, они были словно из той истории про Серого Жнеца: ребята, которые желали открыть свой собственный ад.

– Вы уверены, что это была не гагара? – спросил шеф полиции Мурдок. – У них есть такой зов, чисто человеческий.

Сержант Гэвин, сидевший у руля на корме полицейской моторки, направляющейся по заливу Эксмут к болотам, поморщился. Мурдок даже в своем нынешнем униженном состоянии умудрялся выставлять себя ослом. Но Пендергаст, восседавший на носу со свернутой картой в руке, словно некий черный ростр, казалось, ничего не замечал.

За ними двигались две другие моторки, оснащенные рациями. Из-за сильной облачности с восходом на восточном горизонте появилось только слабое серое пятно света. Мурдок собирал экспедицию дольше, чем хотелось Гэвину, – шеф не скрывал своего скептицизма по поводу всего этого шума, – и было уже почти семь часов утра, когда лодка с пыхтением двинулась по главному руслу Эксмут-Ривер. Температура ночью упала до пяти градусов, а здесь, на болотах, было еще прохладнее, чем на твердой земле. Стоял высокий прилив, и вода уже двадцать минут как готовилась отступать. Поэтому времени у них оставалось не много: вскоре начнется отлив, скорость потока из приливных болот будет увеличиваться. Гэвин мальчишкой зарабатывал деньги сбором моллюсков на болотах и испытывал здоровое уважение к их удаленности, пугающей изоляции и сбивающим с толку приливным потокам, которые могли подкрасться совершенно незаметно. У него осталось яркое воспоминание о том, как он застрял на ночь на одном из островков, потому что не обратил внимания на приливные потоки.