Линкольн Чайлд - Багровый берег [litres]

Он быстро оглядел комнату. Небольшая стопка книг и бумаг на столе с убирающейся крышкой. Компьютера нет. Горничная прибралась в номере, когда историк спустился пообедать за несколько часов до его убийства. Это было совсем некстати. В номере царил порядок, но заслуга ли это горничной или же свойство характера самого историка, сказать было трудно.

Гэвин подошел к маленькому письменному столу, на котором историк сложил книги и бумаги. Он вытащил свой блокнот и покосился на Констанс. Она осматривала комнату, ее фиалковые глаза не пропускали ничего.

Он перебрал книги: «Шторма и кораблекрушения в Новой Англии» Эдварда Роу Сноу, фотокопия документа под названием «Регистр пропавших кораблей за период 1850–1900 гг.» из архивов Ллойда. Из книг торчали несколько закладок. Записывая названия, Гэвин услышал тихий шорох, и через миг рядом с ним материализовалась Констанс Грин:

– Могу я взять «Регистр», сержант?

– Конечно. Пожалуйста.

Она открыла книгу на закладке и вышла из его поля зрения. Гэвин принялся искать бумажник, часы или деньги. Возле тела ничего найдено не было. Потом он внимательнее пригляделся к книге Сноу и открыл ее на закладке в главе «Таинственное исчезновение парохода „Пембрукский замок“». Гэвин смутно помнил эту историю, но все равно прочел главу с интересом.

Пароход «Пембрукский замок», 1884. В феврале 1884 года, на пути из Лондона в Бостон, пропал у побережья Новой Англии между Кейп-Элизабет (штат Мэн) и Кейп-Энн (штат Массачусетс).

Пароход «Пембрукский замок» представлял собой 300-футовый (100 м) пароход с дубовым корпусом, построенный «Барклай Керл энд Компани» в районе Уайтинч, Глазго, Шотландия, в качестве пассажирского и грузового судна. Его спустили на воду 12 сентября 1876 года. 16 января 1884 года «Пембрукский замок» отправился в свое последнее плавание из Лондона, Англия, со 140 пассажирами, будучи зафрахтован на перевозку груза леди Элизабет Харвелл из Харвелл-Оссори, Уорикшир. 18 января судно пересеклось с лайнером «Уэссекс», о чем имеется запись в вахтенном журнале лайнера. 2 февраля 1884 года «Пембрукский замок» был замечен на закате солнца с рыболовецкого судна «Монктон», приписанного к Портленду, штат Мэн, пароход шел по бурному морю близ Хаф-Уэй-Рок во внешней части Каско-Бей. Они обменялись приветствием с помощью фонарей. Тогда пароход видели в последний раз. Северо-восточный шторм обрушился на побережье и продолжался три дня. Когда пароход не появился в Бостоне в назначенное время 5 февраля, Береговая охрана США выделила на поиски несколько патрульных судов, к которым вскоре присоединились два корабля ВМФ, но попытки найти следы пропавшего парохода не увенчались успехом. По предположениям, пароход исчез между Кейп-Элизабет и Кейп-Энн; если бы пароход обогнул последний мыс, то его бы видел смотритель маяка на Истерн-Пойнт и пароход мог бы укрыться в гавани Глостера. Ни следов парохода, ни людей с него так никогда и не обнаружили, как не были найдены и какие-либо обломки, которые можно было бы идентифицировать как обломки «Пембрукского замка». Страховая премия, определенная «Ллойдом» в размере £16 500, была выплачена 23 марта 1885 года Лондонской и Бристольской пароходной компании, которая владела «Пембрукским замком»; кроме того, 6 апреля 1886 года была выплачена дополнительная сумма в размере £9500 леди Харвелл за потерю груза.

– Видимо, наш историк занимался именно этим, – сказал Гэвин, закрывая документ и кладя его на стол.

– Да, – подтвердила Констанс.

Она стояла рядом с ним, читая текст через его плечо. В ее близости было что-то глубоко волнующее его.

Она отступила на шаг:

– Вам не кажется странным, что, видимо, никаких выплат за утонувших пассажиров не производилось?

– Я об этом не подумал.

– А эта «потеря груза» – интересно, что это был за груз, почему он такой ценный и почему возмещение произвели только два года спустя?

Гэвин пожал плечами.

– Зачем вообще английской аристократке понадобилось фрахтовать пароход? И почему ее самой не оказалось на нем?

Гэвин посмотрел ей в глаза. Констанс и в самом деле была очень молода, не старше двадцати двух – двадцати пяти. Но в ее фиалковых глазах чувствовалась необычайная глубина. Он испытал совершенно непрофессиональное возбуждение.

– Да, – сказал он, – интересные вопросы, но я сомневаюсь, что они имеют отношение к делу.

– Почему?

Он проглотил комок в горле, уязвленный ее резким тоном.

– Потому что я совершенно уверен: нашего историка прикончил какой-нибудь упоротый шизик ради денег и обувки.