Сергей Матросов - Ловец снов

— А вы доверьтесь мне. Может быть, впервые за многие годы, государство поняло, что для него означает это наследие.

— Очень я в этом сомневаюсь. Сомневаюсь, что нашему реорганизованному обществу с изменённой религией и перевёрнутым человеческим сознанием это было необходимо, как средство для того, что бы сделать людей счастливыми. — Виктор Иванович почувствовал себя стоящим за кафедрой и строго посмотрел в глаза нерадивому студенту, забывшему выучить урок. — Обычно всё происходит наоборот. Само государство печётся о своей защищённости и мощи, используя людской труд. Для того, что бы государство было сильным и сплочённым, человеку вкладывают в его сознание основную цель правящей элиты в виде президентских программ и законов, которые этот человек должен соблюдать, что бы этой элите жилось вкусно и сладко. Вы думаете, что наши правители думают о духовности? Им самим духовность ни к чему, а вот народ воспитывают через средства массовой информации таким образом, что принося блага своим правителям, каждый человек воистину должен гордиться своими достижениями на благо государства, в котором он живёт. Мы живём в мире абсурда и хотим понять, что такое на самом деле духовность. Ни одно государство ещё не созрело, что бы понять великое наследие. На противоречиях счастья и духовности не построишь.

— Может, вы знаете, как нам это понять?

— Заповеди, по которым тысячи лет жили истинно счастливые люди, гласят, чтобы каждый человек относился к другому человеку, как к самому себе. Нельзя делать другому того, чего себе бы не сделал или пожелал. Любить и почитать родителей своих.

— А разве мы не любим и не почитаем?

— Наших родителей в основном любит государство, выплачивая им пенсии, разрушая этим все родовые и семейные уклады. Возможно, пенсии и нужны, но народ перестал рожать и воспитывать детей. Зачем престарелым родителям почитание их многочисленных детей? О них печётся государство, а продолжать свой род совсем необязательно. Раньше пенсий не выплачивали, и фамильные роды были большими и крепкими. Сильный род — сильное государство. Так было раньше. Теперь всё наоборот.

Корзун замахал руками.

— Хватит профессор этой демагогии. Меня не интересует ваше мнение о государственных устройствах. Достаточно понимать сейчас одно, что семья — ячейка общества. Давайте, наконец, вернёмся к нашей теме.

Обиженный тем, что его прервали, Виктор Иванович замолчал, опустив голову.

— Ну же, профессор, что вы словно кисейная барышня? Давайте по существу. Чем полнее мы откроем нашу тему, тем быстрее вы окажетесь у кровати вашего внука. Что вы знаете об этих пластинах?

Профессор пожал плечами, понимая, что он не уйдёт отсюда, пока не расскажет Корзуну всего, что знает сам. Подняв глаза на полковника, он не спеша начал рассказывать:

— Этого погорельца звали Дарагор. Он человек из далёкого прошлого и объявился у нас в лесу благодаря умению перемещаться во времени и пространстве. Дарагор прибыл к нам из Асгарда — города Богов. Сам он относится к касте волхвов или учителей.

— Как он угодил в эпицентр пожара?

— С его слов, когда он проходил по неким струнам времени, ему пришлось столкнуться с драконами, которых поставили на изгибах этих струн Чёрные маги. Каким-то образом ему удалось их проскочить, но от огня этих драконов он сам чуть было не погиб.

Виктор Иванович наблюдал за тем, как меняется мимика лица Корзуна. То, что он слушал, было похоже больше на сказку, чем на суровую реальность. Сейчас в его голове происходила борьба между реальностью и мистификацией. Не верить в слова профессора было невозможно, иначе терялся всякий смысл их разговора. Оставалось только воспринимать всё, как есть и в подтверждение этому кивать головой.

— Когда он пришёл в себя в ожоговом центре, мне сразу же позвонил Коля Сухов, и я тут же примчался. Мне удалось немного переговорить с ним, но он был ещё слаб и быстро потерял сознание. Честно говоря, ни кто не думал, что он выживет. На его теле было около пятидесяти процентов ожогов.

— О чём вы говорили?

— Большей частью говорил он, а я просто слушал.

— И что же вы услышали, профессор?

— Он говорил кто он и откуда. Говорил о том, что Асгард скоро падёт.

Корзун заёрзал в кресле и с нетерпением перебил рассказчика:

— Что дальше, профессор? Что он говорил о пластинах?

Виктор Иванович пожал плечами.

— О пластинах он говорил, когда мы с Дмитрием нашли его вечером в лесу на месте пожара.