Сергей Матросов - Ловец снов

Дмитрий ни чего не понял из того, что ему сказал Емеля.

— Какой род должен созреть и куда уйти? Ты о чём?

Емеля, осознав, что сболтнул лишнего, какое-то время молчал. Однако интерес к чужаку взял своё, и он опять заговорил:

— Я вижу, что ты чужак, но вроде бы и свой. Ты не видишь очевидных вещей — значит, ты не учил урок.

У Дмитрия кругом пошла голова.

— О каком уроке ты говоришь? Воевода то же говорил о каком-то уроке. Чем вы тут вообще занимаетесь? — Не понимание происходящего начинало поднимать волну возмущения. — Такое впечатление, что вы все ходите тут в школу, а за двойки вас сажают в эти клети!

Когда он услышал спокойный голос Емели, то его возмущение стало перерастать в отупение.

— Где-то, в общем так, как ты и говоришь. Меня, например, посадили за мой язык. — Он произнёс это как-то торжественно. — Я волхву нашего рода Велимудру солгал потому, что не выучил заповеди Перуна. Вот он мне и определил урок в этом остроге.

Дмитрий схватился за голову, чувствуя, что начинает сходить с ума. Неожиданно, какая-то сила заставила его поднять глаза и посмотреть на открытую часть улицы. Совсем рядом со своей клетью, в которой он отбывал непонятное наказание, Дмитрий увидел перед собой такое, от чего у него перехватило дыхание, а во рту пересохло, как в пустыне.

— Присаживайтесь, профессор.

За массивным столом кабинета, в который его ввели двое сопровождающих, Стрельцов увидел всё того же вездесущего Корзуна. — Разговор на этот раз у нас будет долгий.

Хозяин кабинета поднялся со своего места, и изображая ненужную учтивость, отодвинул стул с обратной стороны стола. Виктор Иванович подошёл к предложенному стулу, но садиться в него не спешил.

— А ни чего, что меня забрали ночью и ещё собираетесь устраивать допрос в ночное время суток?

Корзун улыбнулся.

— Да будет вам, профессор. В виду исключительности нашего дела, я имею полномочия проводить допрос в любое время суток. Хотя, впрочем, вы имеете полное право обжаловать мои действия.

— Я, пожалуй, так и поступлю. — Виктор Иванович опустился на стул, готовясь отвечать на каверзные вопросы чекиста. — У меня складывается такое впечатление, что я попал в тридцатые годы государственного произвола.

— Как бы то ни было, государство во все времена диктовало свою волю народу.

— Скорее устанавливало. Причём, всеми доступными этому государству способами и средствами. В результате получили то, что имеем. Народ ненавидит своё государство, а государство делает всё, что бы его же народ ненавидел его ещё больше. Заметьте, это происходит с молчаливого обоюдного согласия.

Корзун усмехнулся.

— А вы, профессор далеко не пацифист. Чем же лично вам государство насолило?

— Тем, что меня поднимают среди ночи и предъявляют необоснованные обвинения!

— Всего лишь? — Корзун хлопнул ладонью по столешнице, прекращая скользкую тему. — Да, вас обвиняют в похищении человека. Уже несколько сотрудников ожогового центра дали показания в том, что вы были заинтересованы в получении определённых сведений от этого больного и являлись последним, кто его видел.

Виктор Иванович всплеснул руками.

— Ну ведь это же полный бред! Как я мог его похитить, если около него постоянно находится сестра и лечащий врач? — Он перевёл дыхание. — Вы бы лучше их привлекли!

Профессор почти кричал эти слова в своё оправдание, но исподволь наблюдая за каменным лицом Корзуна, понимал, что это всего лишь причина затащить его на их территорию. Тут они, как рыбы в воде. Ну, что ж, ещё, как говорится не вечер. Мы ещё повоюем. Собраться с мыслями было труднее, чем он предполагал. Сейчас он всем телом и душой находился рядом с внуком. Как он там? Вышел или нет из искусственно — вызванной комы? Что я наделал старый дурак? Так мне и надо! Пусть этот чекист упечёт меня лет на десять за решётку и будет тысячу раз прав! Словно угадывая его невесёлые мысли, раздался голос Корзуна:

— Вы лучше скажите, профессор, что вы сделали со своим внуком? Не жалко парня?

Виктор Иванович вздрогнул.

— Что вы имеете в виду?

— Ещё там, в лесу, я понял, что вы со своим внуком просто разыграли меня. У Дмитрия талант к актёрству. Здорово он изобразил прединфарктное состояние, а я дурак повёлся на это. Да и не отвозили вы его ни в какую больницу. Я поздно это понял, но назад в лес мы всё же вернулись.

Корзун вытащил из ящика стола небольшой полиэтиленовый пакетик, в котором находился ватный шарик и положил его перед Виктором Ивановичем.