Андрей Ангелов - Поездка к мертвецам

Теперь уже стало понятно, что в ту минуту само провидение указывало путь к спасению, но я, на свою беду, не сумел им воспользоваться.

– Обладая картой, я нашел выжженную землю, – нарушил тягостное молчание сэр Генри, – она действительно существует. Опросил старожилов деревни, из которой были набраны охотники и носильщики, сопровождавшие Рашида, и они почти дословно подтвердили его рассказ. Кстати, не могу не упомянуть и о занятной игре слов. В переводе с местного диалекта на английский язык деревня носит название «Безымянная». «Безымянной» древние греки называли смерть, и именно так – «Безымянная», называет Гекату Шекспир в «Макбете». «Еще одно совпадение», – скажете вы. На это у меня имеется следующий аргумент, самый веский из всех. Но, чтобы не выглядеть голословным, я предъявлю его вам только на месте.

– На месте? – я притворился, что не понял, куда он клонит.

– Да, любезный Чарльз, на месте. В моей экспедиции найдется одна свободная вакансия для старого проверенного товарища. А чтобы раз и навсегда покончить с вашими сомнениями, с которыми, как мне стало понятно, не сладит и легион мудрецов, я предлагаю заключить пари.

– Пари? Вот как? И каковы же условия?

– В выигрыше останется тот, кто окажется прав. Если мой араб не солгал и утром 30 ноября храм Гекаты появится на этом самом месте, – сэр Генри ткнул указательным пальцем в жирный крест на карте, которую я уже успел ему вернуть, – то праздновать победу буду я. Но если он обманул или ошибся в расчетах, что по существу одно и то же, то я признаю свое поражение. Осталось только назвать подходящую цифру. Что вы скажете, Чарльз о….

Я вздрогнул второй раз на протяжении последних пяти минут и с любопытством посмотрел в непроницаемое лицо моего друга. Сумма, о которой шла речь, была очень внушительной, а я, как назло, задумал реформировать мою компанию и остро нуждался в дополнительных средствах.

«Разумеется, никакого исчезнувшего храма не существует, а утверждать обратное может только психически ненормальный. Из этого следует, что деньги сами плывут ко мне в руки, но благородно ли будет воспользоваться одержимостью больного человека? – думал я, нервно постукивая кончиками пальцев по изогнутым поручням кресла. – И, кроме того, это путешествие… Мне уже сорок два года, а в сорок два года совсем не хочется отдаляться от цивилизации и забираться в глухие дебри. Мало ли что там может случиться? Но, черт возьми, пятьдесят тысяч фунтов!»

Соблазн был слишком велик.

– Ну, что же вы медлите, Чарльз? Не узнаю вас, старина! – сэр Генри громко расхохотался, и этот его хохот развеял последние сомнения.

– Будь по-вашему, – холодно сказал я, – пари принято. Вот моя рука.

Путешествие из Лахора в «безымянную» деревню заняло немногим более двух дней и, благодаря вполне сносным почтовым дорогам Индостана и блестящей эрудиции сэра Генри, не стало для меня обременительным.

В честь нашего прибытия жители деревни устроили пышный праздник. Надо сказать, что по понятным причинам мой друг утаил от них истинные намерения экспедиции, и остается только гадать, какой бы прием нас ожидал, узнай они правду.

Местная «аристократия» из сикхов в замысловато скрученных тюрбанах, с бородами до колен и усами, подвязанными на затылках, составила нам компанию за праздничным ужином. Широко улыбаясь заискивающими улыбками, почтенные бородачи время от времени обращались ко мне на хинди с каким-нибудь вопросом или пожеланием. Сэр Генри делал вид, что переводит, а на самом деле бессовестно потешался над ними, выискивая смысловые и речевые несуразности. У него был прирожденный талант без труда находить недостатки, даже там, где их не было и в помине.

В качестве кушаний нам предложили отведать кофту (жаренные мясные шарики), запеченных на углях куриц в пикантном соусе, пури (индийский хлеб), вареный рис, различные лепешки и фрукты, а из напитков – манговый сок и рисовую брагу, которую называли «арракой». Несмотря на обильное угощение, выставленное жителями деревни, сэр Генри настоял на том, чтобы на нашем столе присутствовала и еда, приготовленная его личным поваром из продуктов, доставленных из Лахора. Во избежание желудочных болей, он строго рекомендовал мне употреблять в пищу только ее.

На протяжении ужина нас развлекали три искусные танцовщицы в ярких, точно тропические цветы, сари и пенджаби. Красавицы задорно топали босыми ступнями, стреляли глазками и сражали наповал ритмичным бряцаньем доброй сотни браслетов из фальшивого золота. Им вдохновенно аккомпанировал квартет музыкантов, главным достоинством которого (как заметил мне сэр Генри) «являлось умение извлекать самые фантастические звуки из инструментов, предназначенных для забивания гвоздей».