Марк Олейник - Семь рек Рима

Я давно знаю, что если ты почувствовал счастье, то ни в коем случае нельзя шевелиться, потому что счастье — это когда все песчинки в мире собираются в определенном порядке для того, чтобы оно родилось. Счастье — не котлета, его нельзя разглядывать. И все-таки я спросил Пат, которая с мечтательным видом сидела, держа стакан в тонкой руке:

— Ты видишь?

— Ты о чем? — она нехотя повернула голову. — Про кактус?

— Нет, я про счастье.

— Ах, вот ты про что, — протянула Пат и одним глотком выпила вино. — Мне кажется, ты напился. Пойдем спать.

Не дожидаясь ответа, она встала и, слегка покачиваясь, прошла в комнату. Она исчезла, но тотчас в проеме двери из-за занавески показалась ее встрепанная голова.

— Не забудь закрыть дверь, когда все закончится.

Она пропала. Я повернулся, поставил подальше второй стул, положил на него ноги, сделал глоток и закурил сигарету. Было здорово сидеть и потихоньку пить. Я уставился на лампочку между синей и зеленой дверью, и через некоторое время вокруг нее появился оранжевый искристый круг.

«Почему она выразилась так странно?» — неожиданно подумал я. — «Почему Пат вместо того чтобы сказать „когда ты закончишь“, сказала „когда все закончится“?»

— Наверное, мне просто показалось, — произнес я вслух и почему-то очень развеселился.

Тем не менее я встал и решил пойти посмотреть, как спит моя девушка. Мне стало чрезвычайно важно увидеть ее прямо сейчас.

Я довольно долго добирался до спальни в темноте. Делая маленькие осторожные шаги, все-таки пару раз налетел на мебель, но свет не включил. Я приблизился к кровати и медленно опустил руку. На кровати с той стороны, где обычно спала Пат, было пусто.

«Какое свинство», — подумал я, — «что она легла с моей стороны. Ведь она отлично знает, что я ненавижу спать слева от нее!»

Следующую мысль я не успел ухватить — она промелькнула очень быстро, оставив тревожный след. Я пустился в длинное путешествие вокруг большой, неэкономной величины кровати, и когда наконец, приблизительно через пять часов, дошел до противоположной стороны, там тоже никого не оказалось.

«Значит, теперь она снова лежит на своем месте». Придя к такому выводу, удивительно резво на этот раз, я вернулся в садик. Странным образом сигарета, которую я оставил, пустившись в путешествие, еще тлела. Думать об этом я совершенно не мог, просто упал на стул и налил себе еще.

Ночь была теплой. Вероятно, я задремал, а когда очнулся, то даже не головой, а всем телом ощутил ужасную мысль. Я всем существом, до самой последней клетки, до самой последней капли крови понял, что Пат умерла.

Слеза всплыла из глубин глаза, я моргнул, и она медленно поползла по щеке. Следующая застряла на мгновение, и свет лампочки тотчас разбился на сверкающие разноцветные сегменты, словно в калейдоскопе. От этого мне почему-то стало легче, я вытер лицо и принялся думать.

«Если Пат умерла, то моя жизнь теряет смысл». Некоторое время я не думал, обессиленный страхом и тяжестью свалившейся на меня беды. Когда мне удалось поднять голову, то лампочка над дверями вдруг моргнула.

Я пошарил под столом и нащупал еще одну непочатую бутылку. Удивительно легко обнаружился штопор. Так же удивительно легко я понял, как надо действовать.

«Если Пат умерла, это не значит, что она исчезла совсем. Это совершенно невозможно. Значит, я просто должен ее найти. На так называемом том свете». Я попытался представить себе предстоящее путешествие, и у меня ничего не получилось. Потому что с чего начинается путешествие?

Наметив точку, куда вы хотели бы попасть, вы первым делом покупаете себе билет и, может быть, бронируете гостиницу. Собираете чемоданы и так далее. Где же мне купить билет на тот свет?

Лампочка вновь моргнула, и меня посетило озарение. Билет мне был не нужен. Двери были прямо передо мной.

«Предположим, — подумал я, — что зеленая ведет в рай, а высокая синяя — в ад. Мне надо решить, где вернее всего находится Пат. Потому что если я попаду в ад или в рай, неизвестно еще, смогу ли я оттуда вернуться, чтобы сделать еще одну попытку».

Следующая мысль взволновала меня: «А что», — подумал я, — «если меня не пустят? Ведь если не всех подряд пускают в рай, то и в ад, вероятно, тоже не так легко попасть. Это ведь не парк культуры и отдыха».

Тут было над чем поразмыслить. Мне было очевидно, что Пат должна была попасть в рай. Не было ни одной причины, чтобы она оказалась в аду. Но существуют ли на самом деле эти подразделения? Сложно представить себе загробный мир. Может, его и не существует вовсе, как бы мы все этого ни хотели. «Но, — поддержал я себя тут же, потому что сердце мое дрогнуло жалобно, — Пат исчезла, а просто исчезнуть она не могла».