Игорь Фёдоров - Чудес никто не отменял

— Спасибо, — ответил невысокий широкоплечий мужик, с наглыми цепкими глазами, видимо старший, — присаживайтесь.

Как не странно, его голос был тихим и вежливым. Нина Николаевна согласно кивнула, как школьница-отличница, и заняла свое законное место за стойкой. Ее любопытный взгляд блуждал между мной и полицейским. Никогда я еще не видел на ее лице такого азарта. Оксана села сбоку от нее за справочный стол.

— Вы тоже, — обратился полицейский ко мне.

Я сел за ближайший стол. Он взял стул, расположился сбоку от нас, чтобы видеть всех. Я как мог, старался дышать глубже и не показывать волнения, хотя внутри все начинало ходить ходуном. Сразу захотелось одновременно и в туалет, и подышать свежим воздухом, и рвануть отсюда куда-нибудь, только далеко и надолго. Я чувствовал, что с головой выдаю себя, но вот в чем моя вина? Пока старший полицейский внимательно рассматривал меня, видимо изучая мое эмоциональное состояние, его напарник, достав из планшета ручку и чистый лист бумаги, удобно устроился за соседним столиком.

Полицейский представился и начал:

— Нам нужно задать вам несколько вопросов.

Я немного отодвинул стул от стола, откинулся на спинку и положил ногу на ногу, вызывающе смотря ему в глаза:

— Валяйте.

Иногда я могу вести себя нагло и раскованно. Но это, естественно, только маскировка в минуты опасности и неприятных моментов.

— Ну что же, — по достоинству оценил полицейский мои действия, — вижу, совесть у вас спокойна. Это хорошо.

Но после слов Нины Николаевны «вот он!», моя совесть была явно не спокойна. Может, сумочка оказалась не такой уж простой вещью.

Первая часть опроса более чем известна: фамилия-имя-отчество, год рождения, место прописки, место фактического проживания, место учебы/работы — все это мы проходили и не раз. Намного интереснее стало потом.

— Вы часто посещаете библиотеку?

— Да, — я отвечаю лаконично и спокойно, хотя, какое уж тут спокойствие?

— Артем здесь постоянный посетитель, — вмешалась Нина Николаевна, — почти каждый день…

— В каком часу вы вчера вышли из помещения? — перебил ее полицейский.

— В шесть-четырнадцать, — выпалила Нина Николаевна.

Полицейский повернулся к ней:

— Я задал вопрос молодому человеку, — сказал он с легким упреком в голосе.

— Но я специально на часы посмотрела, — не сдавалась библиотекарша.

— Благодарю вас.

Опять внимательные глаза были направлены в мою сторону, но я воспользовался передышкой и перевел дух.

— Да, где-то так, — согласился я, и чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, — а что произошло?

Мой вопрос остался без ответа.

— Знакомы ли вы с Черниковой Мариной Александровной?

На этот вопрос я точно знал ответ:

— В первый раз слышу.

— Она постоянный посетитель этой библиотеки, как и вы.

— Тем не менее, я с ней не знаком.

— Вчера она ушла буквально перед вами.

Вот она, растяпа и ворона! Дело сиюминутно осложнялось, хотя я еще не понял, как. Но надо было держаться до конца. Я попытался поудобнее устроится на стуле, насколько это было возможно сделать в моей ситуации. Удобнее не становилось. В итоге я лишь неуклюже поерзал на стуле.

— Я вошел в гардероб, когда все посетители уже ушли. Баба Люба могла бы подтвердить, но ее тоже не было.

Я мельком взглянул на Нину Николаевну, та слегка нахмурилась, но ничего не сказала, что меня немного позабавило — требовательность и педантичность этой женщины были на высоте. Порядок на работе — прежде всего. Но не увольнять же милую одинокую старушку с ее грошовой пенсией только из-за любви к сериалам. Тем более, что уходит она после рабочего дня, ее место всегда в порядке, вещи посетителей в целостности и сохранности.

До этого случая.

— Баба Люба, — второй полицейский перевернул страницу блокнота, — Мартынова Любовь Георгиевна, ушла…

Звонок моего мобильного бестактно прервал его. Я достал телефон из кармана и посмотрел на экран. Это был мой отец. Что-то он рано сегодня, подумал я и нажал кнопку «отмена». Поймет, что я занят. Или сплю.

— Извините.

— Ушла вчера вечером в шесть-десять. Это по ее словам…

Опять заиграла мелодия. Я поднес трубку к уху и быстро сообщил:

— Я перезвоню, — отключил связь и великодушно попросил, — продолжайте, пожалуйста.

Полицейский вздохнул:

— Ушла в шесть-десять, вы ушли в шесть-четырнадцать. Гражданка Черникова должна была уйти в четырехминутном промежутке.

— И вы ее не видели, — то ли спросил, то ли сказал старший.