Игорь Фёдоров - Чудес никто не отменял

— Кто-нибудь любопытный даже мог ее взять и… ну не знаю… повертеть в руках или лапах.

— Извращение, — поморщился Бормыш.

— Любопытный Дружок схватил ее и унес в неизвестном направлении, — поведал Уран.

— Но сама-то лапа не исчезла бесследно, — подвел итог Рудольф, — а это значит, что она и не могла вырасти у кого-нибудь, как пятая конечность.

— Браво! — воскликнул Одик, — феноменально!

— Рудик, братан, — подхватил Уран, — красава!

— Логично, — более сдержано похвалил Бормыш.

На крыше воцарилось веселье.

— Предлагаю принять Рудольфа в наш клуб, — предложил Одик, — он умный, хоть и человек.

Рудольф смущенно заулыбался. Не каждый день можно услышать такой комплимент, и от кого? От котов.

— Кто за? — спросил Одик и первым поднял лапу.

— Рудик, чувак, я с тобой, — присоединился Уран.

— Протестую, — неожиданно заявил Бормыш.

— Поясни свою позицию, — предложил Одик.

— Охотно, — отозвался Бормыш, — завтра понедельник, и Рудольф в это время пойдет на работу.

— Ах, да, работа, — с горечью воскликнул Уран.

— Я не против четвертого члена в нашем клубе. Рудольф зарекомендовал себя с положительной стороны. Но периодический собеседник, приходяще-уходящий, лично мне не нужен. Если уж собираться, то вместе и всегда. А при нынешнем положении вещей это невозможно.

— Надо что-то менять, — заметил Одик.

— Что-то надо, — добавил Уран.

— Подождите, — сказал Бормыш.

Он поднял голову и стал неистово чесать шею задней лапой, а начесавшись, с довольным видом предложил:

— Надо поменять график встреч. Допустим, их можно было бы проводить вечером. Рудольф может себе это позволить.

Рудольф с интересом смотрел, как коты решают его судьбу.

— Вечером я не могу, — покачал головой Одик, — нужно быть дома.

— На часок можно припоздать, — заявил Уран.

— У меня семья, весь уют лежит на мне. Кто маленькую нежить будет? Это большая ответственность.

— Чепуха! Люди не стоят таких жертв.

— Тебе не понять меня, бродяга, — вскипел Одик и для подтверждения своей позиции ударил в грудь лапой, — это моя работа, мой хлеб. Я по помойкам не шарюсь, как ты. Под дождем не мокну. У меня своя крыша над головой, между прочим.

— Крыша, и стены, и пол, все это уютная коробка для трусов и лентяев, — принял бой Уран, — а я не ограничен в перемещении ни во времени, ни в пространстве. Я не бродяга, а путешественник. Сегодня я с вами спорю, а завтра пью чай в Париже.

— Это столица Франции, — пояснил Одик Рудольфу и тут же замахал лапами, — не заморачивайтесь, это просто очень далекий город.

— Я не продаюсь за кусок хлеба, — продолжал Уран, — я смотрю на этот мир не через стекло. У меня даже глобус есть.

— Украденный из школы, — напомнил Одик.

Пропустив замечание мимо ушей, Уран встал на задние лапы, передние поднял вверх, охватывая всю Вселенную, и закричал:

— Весь этот мир — мой!

— А ты купил его? Этот мир? — донеслось с соседней крыши.

— Закрой хлеборезку! — прокричали с другой, — Понаехали тут, лимита!

— Вот только квартиранты шумные, — приуныл Уран, предугадывая действие Одика.

И Одик не разочаровал.

— Оказывается, ты тут не один такой жилец, — злорадно заметил он, — вон вас сколько собралось. А вот я…

— А вам не кажется, что каждый из вас занимает свое место и ничье больше? — грозно осадил спорщиков Бормыш, — Место, принадлежащее по праву только ему.

Коты виновато опустили глаза.

— У меня тоже есть семья, — продолжал Бормыш, — но это не значит, что надо списывать друзей со счета.

Тут он внимательно посмотрел на Одика, потом перевел взгляд на Урана.

— И это также не значит, что я должен вмешиваться в чужую жизнь и диктовать свои порядки.

Затем он посмотрел на Рудольфа, указал на него лапой и открыл было рот, но тут же понял, что претензий к нему не имеет.

— Мы здесь собираемся, чтобы находить ответы на вопросы. Со-об-ща. Сколько уже тайн раскрыто! Неужели мы вместе не сможем решить эту проблему? В таком случае, грош нам цена и я готов сделать самоотвод.

Коты некоторое время смотрели друг на друга, пытаясь найти общий знаменатель.

— Рудольф мог бы попросить хозяев обо мне, — нерешительно предложил Одик, — я, конечно, главный в семье, только никто меня не слушает. Даже имя поменять не хотят.

— Вот-вот, — поддержал Уран, — и про имя можешь спросить. Намекни, что Одуванчик, это унижение котовского достоинства. Но и Председатель, это полная чушь.

— Хорошее имя, — насупился Одик.