Роман Уроборос - День народного единства

— Здравствуй, Махмуд. С праздником тебя! Даже не знаю, чего тебе еще пожелать? Долгих лет жизни? А надо ли тебе это? Здоровья? Богатства? Вот ты сегодня, по твоим меркам, конечно, вроде получил богатство в виде дорогущего коньяка. Стоимостью более, чем твоя ежемесячная пенсия…

— А деньгами нельзя было дать? Что ты все не как человек? Через все этакие штучки пытаешься меня жизни научить? Не получится. Поздно уже. Старый я помрек.

— Помрек? Это что опять за новое слово ты придумал? Генератор словосочетаний ты стал какой-то.

— Да не новое. Есть имярек, который, стало быть, живет и процветает от счастья. А есть помрек, это тот, который, стало быть, помрет скоро.

— Да откуда ты знаешь, когда ты помрешь? Может, ты вечно жить будешь, как вечный жид? И скитаться по планете со стоном? Кстати, откуда знаешь, что сейчас не так?

— Ты у нас же все знаешь. И про меня, и про мой окружающий мир. Не скрою, испугал ты меня сильно, когда первый раз мне позвонил. Ик. Э-э-э. Тьфу.

— Дед. Ты вроде качественный алкоголь уже несколько часов потребляешь? А тем не менее все равно блюешь. Желудок совсем испортил. Что-то не так?

— Все не так. Итак. В первый раз сильно ты меня испугал, когда все про меня рассказал. И даже то, что не могла знать ни одна живая душа. Про то, что делаю я, когда совсем один на один остаюсь. Вот тогда-то у меня и возникла мысль, что руководишь всей этой ужасной операцией спецслужб против меня. Камеры наставил или с помощью телескопа следишь из какой-нибудь квартиры соседнего дома. Но есть одна тайна, которая не дает мне покоя. Откуда ты мысли-то мои знаешь?

— И?

— Что «и»?

— Как ты отвечаешь на этот свой вопрос?

— Поначалу никак не отвечал. Потом мысли пришли разные. Ну да ты их знаешь.

— Знаю. Все же ты их озвучить должен, иначе разговор у нас с тобой не получится.

— Думаю, ты через меня кое до кого добраться хочешь. Как только ты это сделаешь, я не понимаю? Но не важно. Я для тебя не так-то уж и важен. Тебе он нужен.

— Браво, Махмуд! Как ты думаешь, кто он?

— Не знаю, может Бог. Точно не знаю. Не стараюсь ответить на этот вопрос. Больно мне думать об этом. Понимаешь?

— Понимаю. Но возникает следующая часть вопроса. Если он Бог, то как я вообще могу до него добраться? И как это добраться? И что значит я?

— Слушай. Не надо, не подбрасывай мне это. Итак бошка трещит. Отстань. Положи трубку. Хочешь, можешь объяснить, но я все равно не пойму. В прошлый раз не понял.

— Я сам не понимаю. Вроде некоторое время назад я сам был Махмудом, потом недолго был им. Теперь вроде стал собой. Сбивчиво все. У самого голова болит. Пачка сигарет понять не помогает. А бухать как ты, старый, я не могу. Панкреатит. Знаешь, что это такое?

— Это когда все внутри гниет?

— Не угадал. Но играл. Но… Хватит может? Я тоже женские голоса иногда слышу. Но это в наушниках. Это объяснимо. Твой, вот, случай, гораздо более запущенный. Я с тобой разговариваю, чтобы понять что-то. Не знаю. Мне эти разговоры с тобой более важны, чем тебе. Понимаешь? Завершать надо эти разговоры. Все равно ничего это не изменит. Контекст всего этого узла текстового был задан 23 февраля. Понимаешь? Мне теперь из него не выйти, все, порочный круг, с одной стороны. Но с другой стороны, мне в этом скелете дают много свободы. Я любое мясо могу на этот скелет нарастить. Главное, чтобы конструкция выдержала. Пока выдерживает. Но что произойдет по ходу дальнейшего наращивания мяса, я не знаю. Но вариантов других нет, надо закончить эту работу. Для меня этот текст — вызов определенный. Оборвалась мысль. Я таким образом через этот разговор с тобой, больше ничего не выражу. Отбой. Да. Напоследок, хочу сообщить тебе. Та песня, которая так громко играет у соседа твоего снизу. Ее поет певица такая — Донна Саммер. И называется она. I feel love.

— Да мне пох. й, — сказал Махмуд и повесил трубку.

Ненавижу, когда он мне звонит. Нагородит слов заумных. Вроде чего-то сказал, а вроде и ничего не сказал. И какое он имеет отношение ко мне? Откуда он все про меня знает? То есть абсолютно все. Ладно про меня. Он и про того, кто играет на Виоле Да Гамба знает, хотя я вообще никому ни слова, ни полунамека… Загадка загадок. Выпью еще. Хорошо. Пиво густое заполняет мой желудок. Это успокаивает, усыпляет. А коньяк будоражит, побуждает на необдуманные действия. Вот сейчас выйду на балкон в чем мать родила. Взбудоражу район видом свой пиписьки старческой. И начну псалмы петь. Да такие, которые сам и придумал. Мелодии тексты. Снимаю рубашку, снимаю брюки, снимаю носки, снимаю трусы.