Роман Уроборос - День народного единства

— Петухами, — хохотнул Сурик фирменным кавказским «х».

— Да-да. Милый Олежка. Друг ты мой. А ты мне друг уже несколько минут, не сомневайся. И дружба эта, если ты не сделаешь такой глупости и не кинешь меня, например, на бабки, будет до гробовой доски. Слушай, брат Олег, а у вас тут есть место, где можно нормально бухнуть? По пацански. Где у вас братва вся культурно развлекается?

— «У Палыча».

— Там тебя знают?

— Меня все знают. У меня брат двоюродный — мент.

— Бедный ты бедный, Олежа. Как ты здесь живешь? Как вашу семью вообще всю под корень здесь местные преступные группировки не вырезали? Не понимаю. А ты Сурик?

Сурик отрицательно покачал головой.

— У меня брат — лучший кореш нового губернатора. А губернатор здесь со всеми правильными людьми дела делает. А брат их… Короче, Жор, ты ведь, сука не шпион? Выведываешь здесь наши секреты.

— Не, Ольжик, мне пох. й. Поехали к «Палычу». Нас с тобой туда пустят ведь?

— Пустить пустят, но там посидеть недешево будет.

— Сурик.

Сурик вынул из кармана пиджака увесистую котлету. «Тысячные купюры», — сразу оценил я и сказал уже вслух, — «поехали». Выпив по полному стакану «на посошок» мы нетвердыми походками подошли к их «Гелендвагену». Мне все нравилось. Сурик с Жоржем, несмотря на их мутную пидорскую принадлежность. Новый Гелентваген с четырехлитровым движком, на который указывала гордо цифра…

— Олег. Ты вперед садись, будешь Сурику дорогу показывать. Набухаемся сейчас и по телкам. Телки приличные есть в вашей провинции? Мне все равно платные или бесплатные. Сегодня… Да и еще, похоже, дня три мы будем нещадно кутить с Суриком. Ты с нами, Олег? Олег, ты расслабься. Мы гетеросексуалы. Понял?

Я ничего не понял. В моем понимании гетеросексуалы — это мужики такие, которые сиськи себе силиконовые сделали. Но на всякий случай кивнул. И задумался. Хотя по причине моего алкогольного опьянения средней степени, думалось плохо. Но кидать их на бабки мне не хотелось что-то. То ли Гелендваген на меня так подействовал, то ли слова моего дядьки покойного, который перед тем как кинуть какого-то комера на очень приличную сумму, сказал мне: «Никогда не связывайся, племяш, с ребятами, которые ездят на Гелендвагенах. Никогда. Эта дьявольская машина на нашей территории превращается в Демона Фьордов, который соответствующим образом влияет на своего владельца и тот превращается в берсеркера. Которого победить можно, только натравив на него точно такого же Всадника Гелендвагена.» Учитывая, что дядька мой вряд ли закончил больше четырех классов церковно-приходской школы, услышать от него такой текст было просто нереально. И услышав его, текст то есть, я почувствовал недоброе. Которое, недоброе, то есть, и случилось с ним через час буквально. Семь ножевых ранений и контрольный в лоб. Похороны в закрытом гробу. Как-то так.

— Куда едем? Говори не молчи. Ты курнул, что ль, до нас? Чего в думку ушел? Покурим еще не ссы. У вас сауна есть? Не молчи, Олег. Прошу тебя. Говори. Мне нравится твой голос. Спой чего-нибудь. Не стыдись.

— Я и не стыжусь. В караоке споем, если чего. Только ехать никуда не надо. Место, куда мы с Вами отправляемся, находится напротив Макдональдса. Пешком тридцать секунд. Если быстро. Если медленно — две минуты.

— А понты, Олег, понты? На Гелендвагене к сельскому ресторану. Это же нереально круто. А стрелять сразу из всех щелей не начнут? У вас тут как, сезон охота на Геленды не началась?

— Выпусти меня, сейчас пойду, договорюсь. Но мест, наверное, нет. Дай стольник. Я охране дам, — все-таки, по привычке, я решил на сто баксов ребят развести.

— У нас баксов нет, слушай, мы же в России живем, а не в какой-нибудь там дикой Америке.

— Ладно, дай три тысячи…

Сурик с каменным лицом отсчитал мне три листа, и я вышел гордой походкой и пошел к железной двери. Дверь открылась и оттуда показалась лысая, страшная, в шрамах ужасных, голова Башки, местного охранника, вышибалы, ну и так далее.

— Олег, брат мента. Друг мой. Ты растешь на глазах. На такой красивой машине подъезжаешь к нашему скромному кафе. Тачка с водителем? Ты прости, что я не по имени-отчеству. Я запамятовал просто. Но ты скажи, я теперь буду знать.

— Башка, места есть? — спросил я как бы очень лениво, позевывая, но всем своим видом показывая, как я напряжен от своей крутости.

— Для Вас, сэр, всегда есть. Большой зал сегодня пустой.

— Нам столик один нужен.

— А ты с кем это?

— Московские партнеру по бизнесу. У нас деловой ужин.