Александр Васильев - Наш собственный конец света

Мальчик заплакал, но этого не было видно, ведь его лицо и так было мокрым от дождя.

«Я не помню, что он тогда мне ответил. Я его вообще не помню!»

Он попытался вспомнить маму, но единственное, что всплыло в его памяти — это была ее смерть. Она умерла у него на глазах, а он ничего не мог сделать, даже не мог сказать ей, что он рядом: было в тот момент что-то, что не давало ему спрятать свои рога, а представать в образе демона ему не хотелось. Когда умирал его брат, случилось то же. Но он в любом случае не мог им показаться, не мог, ведь спустя столько времени ему так и осталось всего четырнадцать лет.

Он помнил их смерть, но он не помнил их жизнь. Рога стерли его прошлое, и с этим ничего не нельзя было поделать.

— Если бы со мной сейчас был мой брат, — почти не слышно проговорил Левин. — Я помню, что советовался с ним раньше по любому поводу. С ним, а теперь с Владом.

«Но как я могу узнать мнение Влада о том, что он меня поцеловал, и мне это понравилось?!»

«Сто лет. Почему он только сейчас решился объявить о своих чувствах?»

Мальчик открыл глаза, и ветер тут же швырнул в них упругие струи дождя.

— Что б тебя! — он опять сомкнул веки.

Чуть более сильный порыв ветра заставил пошатнуться маленькую фигурку на крыше здания. Но Левин и не подумал переместиться в более безопасное место, а все так же продолжал стоять на самом краю.

«Я ненавижу тебя, Влад! Ненавижу. Ты стал мне другом, стал братом. А теперь ты хочешь стать…

Я люблю тебя, но люблю как…

Влад».

Мальчик стоял, сжимая руку в кулак, его глаза были закрыты. Ветер трепал его мокрые волосы и одежду, больно ударяя ими о тело, припечатывая ливнем.

Он стоял, склонив голову, чуть пошатываясь из-за сильного урагана.

Сверкнула молния, тусклым бликом отразившись в гладкой поверхности рогов. Через пару секунд раздался гром, заставив задребезжать все окна высокого здания под ногами мальчика.

Следующая вспышка, и еще, а за ней третья и долгая, раскаты начались еще до ее окончания.

Левин старался ни о чем не думать, но в его сознании постоянно мелькал образ Влада, и тот момент, когда они поцеловались. Он старался гнать от себя эти мысли, но парень постоянно вставал перед его глазами. За эти сто лет у него не было никого ближе Влада, никого. И даже на смертном одре матери и брата рядом всегда был он.

«Влад».

«Мы демоны, разве нам положено любить? Разве мы это умеем?.. Но мы ведь полукровки, наши тела когда-то были человеческими, и они были способны любить. Хотя, разве с их смертью они этого не утратили?»

— Как ты можешь меня любить! Я этого не умею! — крикнул мальчик, но его голос потерялся в очередном раскате грома. — Как это — любить?

«Влад».

Левин почувствовал странное ощущение в области желудка, не боль, но некий дискомфорт. Он прижал сжатую в кулак руку к животу и чуть согнулся.

«Что это? Я демон, разве я могу чем-то заболеть?»

Очередная вспышка молнии придала его лицу маску боли, хотя она и не была такой сильной.

«Влад, что это? Ты знаешь? Может мне его спросить?»

Мальчик согнулся еще сильнее.

«Что же это, боль усилилась. Неужели это из-за Влада? Нет».

«А если я его люблю? — Он опять вспомнил поцелуй, вспомнил вкус его губ, его теплые и нежные объятия. — Люблю?»

Боль стала слабее.

«Неужели это странное ощущение в желудке и есть любовь?»

Влад парил в воздухе в полутора километрах от города и наблюдал за разворачивавшейся там бурей.

— Такие не часто здесь случаются, — произнес он. — Интересно, ушел Левин оттуда или нет? Дурачок, любит такую погоду. Но в ней нет ничего хорошего. А молнии опасны. Наши рога притягивают их как громоотводы, и не каждый демон выживет после такого. Хм, — парень усмехнулся. — За всю историю, таких случаев было менее полусотни. Но выжил всего один, если это можно так назвать, ведь он тогда потерял свою силу и свои рога: стал человеком.

Влад закрыл глаза, сделал глубокий вдох свежего воздуха и медленно выдохнул.

Перед его глазами стоял Левин. Стоял, смотря вперед из-под лобья, зажав одну руку в кулак, и в его глазах были злость и отчаяние.

«В тот момент, когда я тебя увидел, я подумал: какой красивый мальчик. Но жаль, что именно мальчик. Ты был таким милым».

— Хм…

«Я еще подумал, разве я могу любить? И уж тем более, любить парня? Но, когда на тебя напали, я понял, что могу, и мне не важно, что ты всего лишь мальчишка.

Сколько раз я мечтал признаться тебе, но боялся. Я знал, что я для тебя лишь друг, почти как брат и ты вряд ли увидишь во мне парня.