Вадим Караваев - Наследие предков

Оперуполномоченный Громов вкратце сообщил, что вчера на камере видеонаблюдения между станциями «Театральная» и «Тверская» вдруг появился персонаж, топающий по путям с автоматом в руках, в полном боевом снаряжении, обвешанный гранатами. На голос окликнувших его патрульных вояка не среагировал, прошел мимо, словно и не слышал. Те испугались, вызвали собровцев, которые догнали его только через час в заброшенной ветке тоннеля. Он как ни в чем не бывало сидел на рельсах и пил воду из фляжки. Бойцы решили не пугать загадочного диггера. Один из спецназовцев подошел к нему без оружия и попросил попить, тот охотно протянул флягу. На вопросы, кто он такой и что он тут делает, незнакомец сказал, что он десантник, заблудился в тоннелях и не может выбраться. Его благополучно отвезли в отдел полиции, оружие попросили сдать в «оружейку» под подпись, тот не конфликтовал. Никаких документов при нем не было. Просил дать ему телефон, чтобы связаться с начальством, но набирал несуществующий ныне номер. Озвученные им имя и фамилия числились за несколькими действующими военнослужащими. Личный номер называть отказался, имена командиров тоже. Но когда узнал, какой нынче год, то испытал шок, много раз перепроверял по календарю и спрашивал у всех входящих в кабинет. Снова куда-то звонил, плакал. Позже рассказал, что последнее, что он хорошо помнит, это командировку в Чечню осенью 2001 года. Он искренне считал, что потерялся пару-тройку дней назад.

Громов, не понимая, что делать с таким пациентом, не мудрствуя лукаво решил свалить проблему со своей больной головы на не менее болезную Инкину голову, ведь она же, по его мнению, — главный специалист по похищенным.

Капитан Ланецкая, слушая постновогодний бред веселого опера, все придумывала фразу, как бы позаковырестей послать досужего полицейского, но все-таки природное любопытство и профессиональное чутье одержали верх над абстинентным синдромом.

Инна подошла к зеркалу, посмотрела на помятую физиономию, заколола немытые волосы на затылке «кулюшкой», выкурила сигарету за чашкой кофе и, закрывая кабинет, в сердцах выпалила: «Так и весь год теперь через жопу пойдет!».

Если б она тогда знала, насколько оказалась права. То ли запрограммировала себя в трансовом состоянии на подобный исход, то ли интуиция действительно считала с тонких планов грядущие события и выдала в эмоциональном порыве — тут, как будет угодно.

В кабинете опера Громова Инну дожидался крепкий парень лет около тридцати плюс-минус два года. В нос сразу резанул сильный запах пота. Короткая стрижка, пятидневная щетина на лице, камуфляжный костюм, на руках перчатки с обрезанными пальцами, в левой руке непрерывной лентой ползли плетеные четки. Парень еле слышно что-то бормотал себе под нос, встал, поздоровался и несколько виновато отвел взгляд от вошедшей красавицы.

— Знакомьтесь, Тихон Сергеевич, следователь по особо важным делам капитан Ланецкая Инна Валерьевна. Очень надеемся, что она поможет в нашей непростой ситуации, — торжественно объявил не в меру галантный оперуполномоченный, очевидно, в предчувствии скорого избавления от нагрянувшей проблемы в камуфляжном обличии.

Громов организовал чаю и убежал по каким-то своим делам, оставив новых знакомых наедине.

Потерявшийся военный оказался очень скромным и вежливым собеседником. На вопрос, почему тот не смотрит в глаза при разговоре, парень сказал, что это считается дерзостью.

— Это, кажется, у блатных такие особенности общения, — продемонстрировала свои глубокие познания в тюремных понятиях молодая следовательница.

— Не только у блатных, еще у православных монахов.

— А какое вы к ним имеете отношение?

Военный немного приоткрыл собеседнице некоторые вехи своей биографии, представившись именем Тихона Сергеевича Большунова, уроженца города Великие Луки. О себе он рассказал все очень ровно и складно. Процентов на девяносто это было отлично зазубренной легендой: из родни все мертвы, про друзей и сослуживцев не имеет права разглашать. Но парень был явно потерянный — в его мозгу до сих пор застрял октябрь 2001 года.

Капитан Ланецкая, соображавшая ровно наполовину от обычной производительности мозга, никак не могла понять, что ей сейчас делать: сдать парня в военную прокуратуру или все же по-человечески как-то помочь. Вроде впечатление очень приятное о человеке сложилось, да и в любом случае кроме незаконного ношения оружия ему и пришить-то нечего. Но что-то сердце было явно не на месте, так и норовило выпрыгнуть наружу, разорвав грудную клетку вкупе с подаренным Геной кружевным бюстгальтером. Инночка убеждала себя, что это, скорее всего, последствия кофеина, наложившиеся на хронический недосып и вчерашние возлияния. Все же женская логика была не в силах совладать с криками интуиции, которая дергала за все нити и тормошила начинавшую доминировать шаблонность мышления, чтобы только не дать удобным логическим алгоритмам в два касания решить судьбу сидящего перед ней человека. И еще этот взгляд! Весь облик военного выдавал в нем много повидавшего на своем веку человека, но глаза были, как у растерянного ребенка.