Вадим Караваев - Наследие предков

Как и обещал подполковник Попков, ФСИНовская проверка прибыла в колонию в обед. Такого количества старших офицеров на памяти начальника учреждения полковника Хузова Москва еще не присылала ни разу. Причем вели себя проверяющие нарочито строго и отчужденно, без прелюдий и общих формальностей приступив к ковырянию макулатуры в бухгалтерии, на складах и производстве.

Заведовал проверкой полковник Андрей Юрьевич Лазаренко, один из самых мерзких инспектирующих офицеров центрального аппарата Федеральной службы. Дотошный, мелочный, необщительный даже с коллегами, он постоянно глотал таблетки от хронической язвы и протирал узенькие очочки на своей бледной кроличьей физиономии, как-то по-детски украшенной конопушками. С прямой зажатой спиной и неврастеничными манерами Лазаренко казался полной противоположностью подполковнику Попкову — вальяжному, уверенному и живущему на широкую ногу, любимым выражением которого было «Надо здесь пожить хорошо, там не дадут!». При слове «там» подполковник почему-то показывал не на небо, а в землю, очевидно, подсознательно понимая свою загробную участь, хотя, может, и от материалистического мировосприятия, а вовсе не от совестливого воздействия тонких материй на глубинные сферы души, напрочь забитыми мыслями о вкусной еде, женщинах и дорогих автомобилях.

— Андрей Юрьевич, что ж вы сразу-то за работу. С дороги отобедать бы хорошо. Колония никуда не денется от вашего чуткого взора! — расплылся в широкой улыбке подполковник Попков, приветствуя тщедушного проверяющего. Следом за Попковым еле поспевал переставлять кривые короткие ноги кряжистый полковник Хузов, нервно протирая носовым платком вспотевший лоб.

— Нет-нет, сначала работа, — поздоровался Лазаренко и заспешил в бухгалтерию.

— Вот урод! — с досадой процедил Попков, — ему сорок два года, а пить нельзя — язва, жрать нельзя — панкреатит, о потенции остались лишь юношеские воспоминания. Равильич, ты не представляешь, каких я ему баб привозил в прошлом году. Закачаешься! Даже не взглянул, импотент хренов.

— А может он того? Ну, в смысле, «под хвост» балуется! — остроумно заметил начальник оперчасти колонии майор Колчин, — так мы ему любителей найдем. У нас на зоне таких в избытке: и с подшипниками в «приборе», и с декоративными надрезами — каких захочешь!

— Федя, ты уже нашел нам на жопу эту проверку! — начиная вскипать, зашепелявил и без того взведенный до предела «хозяин». — Это, Федя, твой косяк, что недоглядел за блатными. Весь холодильник трупами зэков забросали, контролер инвалидом остался, два трупа спецназовцев. А зато начальник оперчасти у нас всех педерастов колонии готов на проверку предоставить. Идиот, скройся с глаз моих, видеть тебя тошно!

— Да ладно вам, я ж пошутил.

— Пошел вон отсюда, шутник! — огрызнулся Хузов и посмотрел на Попкова.

— Слушай, Равильич! А мы-то чего должны без обеда сидеть, пошли к тебе! — быстро нашелся снабженец. — Я коньячку с балычком привез. Пусть ковыряется этот крысеныш, он только к вечеру пойдет цеха осматривать, вот мы и составим ему компанию. А сейчас пока отдохнем от нервной работы.

— И то верно, пошли.

Все вышло в точности так, как предсказал ушлый подполковник Попков. Несколько часов комиссия провозилась с документами и результатами последней проверки, пытаясь состыковать данные инвентаризационных ведомостей с первичной бухгалтерской документацией, что как всегда получилось только наполовину. В конце рабочего дня неутомимый Лазаренко погнал уставших офицеров на осмотр производственного участка колонии, а сам задержался в курилке поговорить по телефону. А один из молодых оперативников стоял за тоненькой жестяной перегородкой и услышал, как Лазаренко кому-то кричал в трубку: «Хоть один склад, но мы должны сегодня проверить. Завтра прибудет Потапов, а тут конь не валялся». Услыхав такую интересную информацию, майор Колчин потрепал молодого оперативника по-отечески за щеку, а сам вольготно и неспешно пошел к начальнику, где тот уже почти опорожнил с Попковым бутылку французского коньяка. «Я вам, дармоедам, покажу, кто из нас идиот!» — не покидала голову майора мысль о восстановлении поруганного самолюбия.

— Заходи, Колчин, что там опять?

— Новости, и не опять, а снова! — уверенно продекларировал майор, воодушевленный наличием у себя крупного козыря.

Офицеры подозрительно и настороженно посмотрели на вошедшего майора.

— Не тяни резину, Колчин, что еще?