Николай FrittVilt - Смерть на завтрак

Это было сродни самокопанию, вот только по природе своей являлось проблемой куда более серьезной.

Часы на прикроватном столике показывали без пяти минут час, когда я вдруг сообразил, что хочу отлить. Тяжело поднялся на ноги, сунул ступни в комнатные тапки и поплелся в уборную. Сделав там все свои дела, я вновь воротился к кровати, но обратно на нее ложиться не спешил. Нутром чувствовал (хоть это мое выражение сейчас и совершенно непрофессионально!) — так просто все это меня не отпустит.

— Что ж, — вновь обратился я к своим верным друзьям, стенам. — Тут два выхода (по крайне мере, я смотрю на это так) — первый: все-таки напиться до полусмерти и проспать потом ближайшие часов десять в полнейшем угаре, но не думаю, что это самый лучший из них. Выход номер два: продолжать копать этот проклятый грунт до конца, пока лично во всем для себя не разберусь и не поставлю, таким образом, в этой истории жирную точку.

Я вновь взглянул на часы. Прошло всего лишь паршивых семь минут, но мне показалось, будто миновала почти, что целая вечность. Бог ты мой, как иной раз бесчеловечно посмеивается над нами время, столь медленно продвигаясь вперед! И это не мной, к слову сказать, подмечено!

Я дал себе слово, что выжду еще полчаса, и если за это время меня не попустит и не склонит ко сну, то тут же ухвачу в руки телефонную трубку и позвоню мистеру Каррику. Откровенно говоря, боялся себе признаться, но мне нужно было, чтобы он меня…успокоил. Да, именно успокоил. Ведь далеко не всякий разум, доложу я вам, в который, словно бы плевком, забрасывают подобную обжигающую информацию, способен с ней должным образом совладать! Почему-то мне казалось, что Уилф бы меня во всем этом понял.

Я вышел из спальни и в крохотной прихожей опустился в мягкое, совсем немного прохудившееся кресло. Облизал губы. Рядом высилась небольшая полка с книгами, и я потащился одной рукой в том направлении, наугад выбирая что-нибудь себе в качестве снотворного. Ухватился за какой-то журнал, и когда поднес его к глазам, не без разочарования сообразил, что это «Космополитен».

— Боже мой, неужели я до сих пор читаю это дерьмо? — стены, как я давно уже понял, прекрасные собеседники. Они абсолютно никогда в жизни не задают вопросов. — Должно быть, пора бы и мне наведаться к мистеру Спайку.

Старина Спайк (а я мог позволить себе называть его так лишь только за глаза) был моим университетским преподавателем основ психоаналитики, и некоторое время по совместительству являлся личным «душеведом», как выразился о нас Уилфред Каррик сегодня в моем кабинете. Не знаю почему, но именно в этот момент я вдруг вспомнил о нем. Надо же, а ведь мы со стариком уже месяца три не говорили. В последний раз (еще в конце зимы) он как-то, помню, пожаловался мне на стремительно ухудшающееся зрение (когда тебе перевалило за восьмой десяток, мало что в твоем организме остается прежним), но сейчас, сидя в кресле с журналом в руках, я вдруг подумал, что это уж точно не помешает ему выслушать меня и дать дельный совет, если в этом все же возникнет такая необходимость. Или даже принять у себя своего некогда лучшего ученика и вытереть его слезки, потому как… «подошло».

— Старина Кристофер Спайк, который всегда был для меня чем-то большим, чем просто преподавателем, — я вновь сообщил это стенам (в какой-то момент подумал было, что им и вправду интересно слушать все это), после чего лишь начал с плохо скрываемым в душе (и, надо думать, во взгляде тоже) отвращением страница за страницей листать журнал. — «Красавица Кортни Кокс завела себе бультерьера» — прочитал я вголос название одной статьи, и тут же от души посмеялся. Неужели столь известная (я уже молчу о том, что к чертям собачьим привлекательная и сексуальная!) личность, как эта самая миссис Кокс может стерпеть подобное унижение — сухое определение «красавица» в свой адрес? Подобных леди, как я всегда думал, иначе, как «божественной» или же «самой привлекательной из ныне здравствующих» и величать, пожалуй, что не стоит, а потому и абсолютно не прав сейчас мистер Норман Уортингтон (автор статьи), выражаясь подобным образом.

— Черт возьми, да она, думаю, может даже в суд подать на него за подобные вольности! — вскричал я, хватаясь за голову. — Божественная Кортни Кокс! И не смейте мне ее обижать!

Сна было ни в одном глазу.

Рассматривая «Космополитен» дальше, я однажды даже было поймал себя на мысли о том, а не поглядеть ли мне в этот самый момент на что-нибудь этакое в целях скорейшего засыпания (не думаю, будто вас удивит сейчас тот факт, что несколько плохих журнальчиков у меня под кроватью все же имелось), но и от этой своей идеи я в итоге также отказался.